История одной любви. Начало

Ощущения мне понравились. Большинство женщин мечтает, чтобы мужчины носили их на руках. Вопреки желанию и не подозревая об этом, Люська Теплицына очутилась в моих объятиях — в настолько бесстыжем виде, что, когда очнется, боюсь, мне несдобровать — и все же именно я сейчас был тем могучим и единственным, кто позаботится и не даст в обиду, кто обогреет, успокоит и защитит от жизненных невзгод. Картина маслом: рыцарь со спасаемой красавицей на руках. Запечатлеть бы эту сцену на камеру…

Ни в коем случае. Что-то воображение расшалилось так, словно мне жить надоело.

— Ты чего опять остановился? Новую пакость задумал? Я же сказала — в спальню!

— В какую? — Я качнул подбородком на две одинаковых двери.

С недовольно поджатыми губами Настя бросила пакет с Люськиными тряпками в стоявшую рядом со стиральной машинкой корзину для грязного белья, вышла и нажала на ручку ближайшей. Дверь отворилась.

— Сюда. Родительская заперта.

— Я же не знал.

— Мог бы попробовать.

Мог бы. Только как она это себе представляла?

— Если бы руки были свободны, — сказал я.

— А ты не жалуйся, — с непонятной злостью прошипела Настя. — Ты радуйся. Согласись, не часто такую красоту в руках держал?

— Не часто. — Я отвел взгляд.

С девушками мне, как правило, не везло, а с такими, как Настя и Люська-Теплица, особенно. Мы с ними обитали в параллельных мирах. Мой мир мне нравился, и все же у него был недостаток. В нем не было ярких девушек вроде Насти и Люськи.

Вообще-то, понятие «красота» — относительно. Настя красива, но бочку меда портило и снабжало неприятным душком потребительское отношение к парням. При этом она не считалась доступной или чрезмерно ветреной. У нее получалось оставаться независимой и даже самодостаточной, хотя я не думаю, что это ее радовало. Разговор о парнях, которых судьба награждает за роль ведущего в отношениях, и явный интерес к Гаруну сказали мне больше, чем Насте хотелось. Красота, к сожалению, не равна счастью, это как, например, «синее» и «короткое» — оба понятия служат для описания, но описывают разное. Синее может быть коротким, но не все синее обязательно короткое. Чаще наоборот. Сейчас я, конечно, имею в виду не синее и короткое.

А упомянутая для подначки «такая красота», которую я вряд ли часто держал в руках, то есть Люська Теплицына, относилась к тому же разряду синего, всеми силами старавшегося укоротиться. Люська могла бы работать моделью, ее лицо и фигура вызывали, в зависимости от пола глядевших, восхищение и зависть, а умопомрачительную пятую точку наш сокурсник Игорь почитал за отдельную личность, за глаза обращаясь именно к ней и называя «мадам Сижу». Многие посмеивались, что у мадам Сижу мозгов больше, чем у оборотной стороны медали — у самой Люськи Теплицыной. Люська давно могла жить отдельно — на съемной (за собственный или спонсорский счет) квартире либо замужем, воспитывая к этому времени пару-тройку детей. Добавлю: в ее годы и, главное, с ее внешностью. Но замуж не звали или звали не те, а снимать жилье за свои деньги казалось ей глупостью. И содержанкой выглядеть не хотелось — где-то глубоко внутри у Теплицы еще теплились зачатки совести. Впрочем, я могу ошибаться, и она просто боялась, что свалившаяся свобода превратит ее жизнь и жилье в проходной двор.

С мужским полом Люське не везло. На писаную красавицу со склонностью к «хочу всего и сразу» мужики шли косяком, но не воспринимали ее всерьез. В нужный момент срабатывал древний инстинкт, заставлявший гулять с красивыми, а в жены брать надежных, и претенденты тихо исчезали с горизонта. На счастье Люськи, рядом всегда оставалась очередь из ожидающих своего рейса, и на аукционе щедрости сногсшибательную (особенно на взгляд с кормы) яхту «Теплица» фрахтовал для приятного путешествия следующий олигарх местного разлива.

В ненакрашенном виде Люську мало кто видел. Я оказался в числе «счастливцев» и отныне при встрече буду воспринимать ее по-другому. Лицо оказалось не картинкой из глянцевого журнала, а обычным лицом: прыщики, следы от шрамов на висках и на скулах, темный пушок под носом… Как бы развидеть увиденное? Захотелось вернуться в состояние блаженного неведения.

В то же время Настя права — несмотря ни на что Теплицына оставалась очень красивой внешне, об этом кричала каждая ее отдельная часть: узкая талия, оттопыренный пышный зад, изящные руки, стройные ноги, высокая грудь… Даже больше скажу: груди, поскольку мой взгляд искоса прыгал то на одну, то на другую. Это и заставило Настю выдать вышеуказанную сентенцию.

— Красота — в гармонии, — объявил я, проходя в темную комнатку. — Сейчас это определение не работает.

— Не работает у него, понимаешь, — пробурчала Настя под нос. — Посмотрим еще, у кого что и как работает. Красота — она и в Африке красота.

Спорить не хотелось, горбатого могила исправит, а красивую женщину, всеми превозносимую и восторженно убеждаемую в постоянной желанности, не переубедить логикой. Пусть каждый останется при своем мнении.