История одной любви. Начало

— Именно, — с жаром заявил я, — игрок. Но не такой как другие, для которых отношения — спорт. Пьедесталы, результаты, командная игра и передача по эстафете — не мое. Ненавижу чужие игры, где меня считают пешкой. И вообще любые грязные игры. В другие играю с удовольствием.

— С удовольствием, говоришь?

Настя достала колоду карт. Я даже не заметил, откуда. Видимо, глаза не туда смотрели.

— В какие игры умеешь?

— В «подкидного».

Полненькие щечки сморщились, отчего даже ямочки на них стали просто дырками.

— Нудно и долго. Давай просто по одной карте, у кого выше — тот победил. В американку.

Я судорожно сглотнул.

— То есть, на желание?

— Не боишься?

— Я?! — Разве может девушка говорить такое парню в глаза? Даже зло взяло. — А ты? Не боишься?

Настя фыркнула:

— Нет.

— Я тем более.

— Значит, играем. Налей. — Мах золотой копны указал в сторону кухни.

Желание дамы — закон.

Кухня была обычной; от той, что у меня дома, она отличалось только размерами и количеством встроенной техники. Вправо от входа буквой Г вдоль стен стояли и висели шкафчики, а левую стену занимали холодильник и стол с мягким уголком. В холодильнике нашлась открытая бутылка вина, я принес ее и два бокала к ковру, на котором с удобством расположилась Настя. Пол — правильный выбор, когда игроки похожи на мокрых куриц. Я с удовольствием опустился на пушистый ворс.

С поднятым бокалом Настя повела плечами, это вызвало колыхание предоставленных гравитации красноносых колобков. Жуть. Чарующая, манящая, невыносимо зовущая к безумствам. Вот так они это делают с нами, красивые женщины, рраз — и на крючке. Подсекай. Кто бы ни был, если он самец — значит, пойман. Отныне он просто карась на леске, что тянет теперь в банку с другими такими же карасями, выпучившими глаза и задыхающимися без воздуха. Однако… Гм. Обычно рыбак — мужчина.

— Небольшое уточнение по условиям. — Я на миг прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться. — Желания не должны касаться учебы и материально затратных тем, в остальном располагай мной и моими умениями как заблагорассудится.

Настя едва не уронила бокал:

— То есть, ты не будешь делать за меня дипломную работу?

— Почему так уверена, что выиграешь?

— Совершенно не уверена. Если проиграю, то я бы за тебя сделала без проблем, потому настаиваю.

— Когда понадобится помощь, просто скажешь, и я в твоем распоряжении. Считай это обязательством. А на учебу и деньги не играем.

Чужой бокал задумчиво покачался в воздухе, затем потянулся ко мне, намекая, что хочет чокнуться:

— Черт с тобой. Кваздапилом был, кваздапилом и помрешь. За победу!

По квартире разнесся хрустальный звон.

— Чудесный тост. — Я отпил глоток, отставленный бокал занял место на полу как можно дальше. Не люблю разбитого и опрокинутого.

Настя с презрением отследила мою предусмотрительность.

— С желанием уже определился?

Будто под дых ударили. Я сощурился, за ехидством скрывая волнение:

— А ты?

— Не только с одним, а целую стратегию выстроила, как сделать игру интересной. Твоя.

Из неуклюже перетасованной колоды рубашкой верх на ковер легла первая карта, затем еще одна упала рядом с раздатчицей. Настя предупреждающе подняла руку:

— Давай договоримся: кто бы сейчас не выиграл, он велит обоим снять мокрое, чтобы не превратить его в грязное и замызганное. Нам в этом еще по домам идти. Только попробуй сказать, что возражаешь.

Я мечтать не мог о подобном желании, а его ставят условием! Внутри все взбурлило и заклокотало, поэтому с несусветным трудом удалось сделать голос сухим и серьезным:

— Принимается.

— Вскрываемся.

— Валет.

Настя перевернула свою карту:

— Восьмерка.

— Не возражаешь, если к оговоренному условию примажется маленькое дополнение: снимаем не сами, а один у другого?

Настя пожала плечами:

— Ты выиграл, тебе и решать. И то, что фантазия включилась, меня радует. Значит, не все потеряно.

Она поднялась во весь рост и, облегчая мне работу, раскинула руки.

Кто бы сказал мне раньше, что снимать мокрое настолько приятно? Это самостоятельное удовольствие, отдельное от остальных. Как пить и есть — то и другое нужно желудку, но насколько разные ощущения! Одна за другой вещи отправлялись в угол, на линолеум, чтобы не пачкать ковер. После финального элемента, с которым я на миг замешкался, придерживаемая за руку Настя подобно Афродите вышла из пены будней в абсолютную свободу. По крайней мере, я воспринял именно так. Поэтически. Настроение резко поднялось, хотелось петь, танцевать, и даже пьяная соседка не смущала. Пусть себе спит. Покрепче. И подольше.