История одной любви. Начало

Стоя надо мной, одетая в накинутую на платье куртку Мадина разглядывала забитое вещами помещеньице, неотъемлемой частью которого был я — старательно прятавший хозяйство под решеткой скрещенных ладоней, в которых оно едва помещалось.

Самое глупое и обидное, что почему-то именно я в этой ситуации чувствовал себя виноватым. Так не должно быть, но было.

Я перешел в наступление:

— Как нашла — понятно, а как попала внутрь?

— Дверь была не заперта.

Мадина вела себя так, будто ничего особенного не происходило, а мне было нестерпимо стыдно. Моя нагота, показное к этому равнодушие гостьи, иногда простреливавшей шаловливыми намеками, что это не совсем так… Долго это не могло продолжаться. Лежа перед Мадиной, словно поросенок на столе кверху лапками, невыгодно для мнения о себе и некрасиво раскоряченный, я глядел на нее, такую шикарную, знойную, томную…

Нет. Какая бы ни была, она сестра друга.

Впрочем, как женщина…

Я судорожно сглотнул. При небогатом (до слез) опыте в этой сфере, до сих пор у меня не было такой красавицы даже в гостях, не говоря о большем. Даже в качестве друга. Обитательницы параллельного мира со мной не пересекались(во внеучебное время) и не имели желания пересекаться. Ответно я не жаловал их, называя пустышками и потаскушками. По большому счету, Мадина в мое определение тоже укладывалась, хотя и с натягом. Представитель иной планеты почтил посещением наш серый скучный мир. С этим требовалось что-то делать.

Для начала нужно прояснить непонятное:

— Дверь в ванную не заперта, потому что незачем запираться, если я в квартире один. Как ты попала в квартиру?

Придержав низ куртки, Мадина присела на бортик ванны и улыбнулась, игриво поиграв бровями:

— Сказала одному из твоих сожителей, низенькому очкарику, что у тебя остались кое-какие мои вещи, мне их нужно забрать. Он без разговоров отдал свой комплект ключей. Вот, оставляю, чтоб не забыть. Передашь?

Перед носом позвенела и упала поверх тряпок на стиральной машинке небольшая связка. Кокетливо поигрывавшая локоном Мадина вновь перевела взор на меня. Смущения — ни в одном глазу.

Н-да, ситуевина. Вот из-за ожидания подобного родители и решили вернуть развеселую дочку домой. Вернуть в лоно вековых традиций, отдав замуж. Отдав второй женой, практически бесправной по действующим российским законам — но как иначе приструнить боевую любительницу жить на всю катушку, причем не свою?

— Я скоро уезжаю, — печально вымолвила Мадина.

Она опустила руку в воду и механически зачерпнула.

— Знаю, Гарун звонил.

— Уже? Быстро же растрепал, хотя не должен. Еще говорят, будто женщины сплетницы.

— Я приглашен на свадьбу.

— Жаль, что мне, в отличие от тебя, отказаться нельзя. С удовольствием поменялась бы местами.

— Что думаешь по поводу многоженства?

— Он и это раструбил?

Мадина тоскливо смотрела, как вода стекает сквозь пальцы обратно в ванну. Затем процедура повторилась. Абсолютно голый я, находившийся ниже ватерлинии, беспардонную девицу вроде бы не интересовал, но это так кажется, иначе она не сидела бы здесь с упорством пса, ожидающего кормежки.

Продолжая прилежно прикрываться, я высказал:

— Тебя не смущает, что я перед тобой в таком виде?

— Меня? — Мадина сделала большие глаза, ее взгляд ехидно переехал на мои руки, основательно задержался там, пристальный и изучающе-задумчивый, и через жаркую вечность вернулся на лицо. — Нет. А тебя?

— Несколько да, поэтому не могла бы ты…

— Конечно, могла бы! — перебила Мадина. — Какой разговор! — От нее искрило нездоровым озорством, от которого легко прикуривались бы сигареты и автомобили. — Понимаю, нужно быть в равных условиях, и чтобы тебя не смущать…

Она сделала то, чего я не ожидал. Одно за другим куртка, платье и прочее полетело в сторону.

— Мадина!!!

— Сейчас-сейчас…

В своем плачевном положении я не мог воспрепятствовать ничем, кроме гневных окриков, а они не работали. В несколько движений нахальная гостья осталась исключительно в природной одежде.

— Вот так — хорошо? — Она влезла в воду со стороны ног, плюхнулась между моих коленей, а свои перекинула мне через бедра.

Верхнее отверстие ванны на миг захлебнулось, его заткнула откинувшаяся спина Мадины. Над моим животом свелись вместе белые коленки.

— Теперь мы равны.

Искательница приключений нашла их и здесь. Меня пробуравил горячий взгляд.

— Вообще-то я имел в виду несколько иное… — проговорил я запоздало, чувствуя, как чужие ноги стискивают бока. Будь у меня лишних килограммов на пару больше — не поместиться нам тогда в одной ванной…

Вот же, опять ванна. Вчера ванна и сбрендившая девушка, сегодня то же самое… Не многовато ли для еще не прошедших двадцати четырех часов?

В новой диспозиции мои ладони оказались в опасной близости от никак не предназначенных для них чувственных безобразий.

— Но ведь так тоже не плохо, согласись? — нервно хихикнула Мадина.

Она тоже чувствовала себя не в своей тарелке, но отчаянно храбрилась.