История одной любви. Начало

В ответ меня удостоили показа языка, а заинтересованное личико вновь обратилось к Хаде:

— Он правда так хорош в постели, что ты и в жизни его выносить согласна?

Пришлось еще раз припечатать, но для этого сначала ловить проказницу, ринувшуюся удирать, как только нашкодила.

Успокоившись и наговорившись, мы начали укладываться. Постельный рулон лежал в углу готовым, осталось только развернуть.

— Спокойной ночи, девушки. — Я выключил свет и закрыл за собой.

Утром Хадя постучала в дверь кухни.

— Кваздик, доброе утро. Мы проснулись, твоя сестренка завтракать хочет.

— Один момент.

Я оделся, скатанная постель отправилась в угол, и в отворенный проем осторожно заглянула обаятельная домохозяюшка. В данный момент — в желанной роли моей девушки. Ее на миг поднятый взгляд нашел меня полностью одетым, и вырвался выдох облегчения.

— Как прошла ночь? — поинтересовался я.

— Меня заговорили до смерти, теперь о твоей семье я знаю больше, чем о своей.

— Понимаю и сочувствую. Это одна из причин, по которым я отстаивал ночевку в отдельном закрытом помещении. — Я понизил голос. — А про нас она что-нибудь спрашивала?

— Еще бы. «Как познакомились» — на это я рассказала про вечеринку у общих знакомых. А еще… Маша кое-что поискала и не обнаружила в пределах досягаемости, и возник интерес, как мы предохраняемся. — Хадины щеки побагровели, она запнулась. Только невероятное усилие заставило ее говорить дальше. — Прости, но как брату тебе это следует знать. Может быть, решишь поговорить или принять какие-то меры. — Хадя вновь ненадолго умолкла. — Затем от меня добивались советов по отношению с мальчиками. Пришлось отделываться общими фразами, хотя от меня требовали конкретики. В общем, ночь прошла весело и познавательно. У тебя замечательная сестра. Очень похожа на Мадину.

Не лучший комплимент.

Хадя взялась за готовку еды, а я, по окончании мытья-бритья, вошел в комнату, где сестренка еще блаженствовала в кровати.

— Доброе утро.

— И вам того же по тому месту. — Ее рука нащупала телефон, направила на себя, и тот несколько раз плюнул ядерной вспышкой в режиме фотокамеры.

Сонная, а уже сэлфится. Как же: ночевка на новом месте, нужно всему миру сообщить о столь масштабном событии. Пока Машенька выкладывала в сеть умопомрачительные новости, я иронично указал на спутанные волосы:

— Ничего, что непричесанная?

— Самое то, последний писк моды. Плохие снимки удаляю, а что получилось удачно, постановочно и нарочно не снять. Посмотри, как здорово!

Когда я приблизился, объектив перенаправился на меня, по глазам ударило.

— Умора! — Машка захохотала, тыча пальцем в получившееся изображение.

Я побледнел.

— Дай телефон.

— Еще чего. — Аппарат спрятался от моей протянутой руки под одеялом, а Машка смотрела волком, словно я покусился на святое. — И думать забудь.

Просмотреть нащелканное сестренкой теперь не получится. Решать проблему пришлось на словах.

— Ты Надю снимала?

— Ой, забыла, прости, сейчас исправим.

— Не вздумай. Ее ищет родственник, и если найдет, то и мне достанется. Разве мама не предупредила? Никаких снимков и разговоров о нас, пока мы не сообщим, что можно, поняла?

— Обижаешь. Дура, что ли? — Две ладошки одновременно прикрыли глаза и рот, как символы молчания и временной слепоты. — А ее ищут за то, что она — с тобой?

— Ты забыла уши прикрыть. — Ладони сестренки метнулись к ушам, и я улыбнулся: — Вот, теперь полный комплект, как правильно реагировать на мою девушку.

— Ничего не слышу! — выпалила Маша в позе вещающего муэдзина.

— Ага, так и поверил.

— А должен верить, когда сестра говорит. Если не доверять самым близким, то кому же еще? Санька, я же за тебя, если что, в огонь и в воду. Мы должны верить друг другу и прикрывать, если что.

— Повторяемое тобой «если что» напрягает. Ведешь к чему-то?

— Ни капелечки. — Машкины руки расправились в стороны, она с хрустом потянулась, выгнув одеяло колесом. — Как же здорово жить без родителей! — Краешек одеяла откинулся, сестренка сдвинулась в сторону, а ладошка приглашающе постучала по освобожденному месту. — Ложись, посекретничаем.

— Я одет.

— И что?

— Когда будешь жить в собственной квартире, поймешь, что вещи сами не стираются, и порядок сам собой не наводится.

— Как же тебе повезло. Для Нади заниматься домом — счастье. Не понимаю. Она что — на голову стукнутая?

— Скорее ты стукнутая. Она лучшая в мире.

— Ну да, потому что согласна спать с таким типом как ты. Еще и убирать за ним, кормить и обстирывать. Чудесно устроился. А если продолжить про стукнутых, тогда весь мир стукнутый, сейчас вообще нет таких, кто хочет стирать и готовить. Если кто-то говорит, что любит это дело, он нагло врет, это лишь способ добиться тайных целей.

Последнее я пропустил мимо ушей, поскольку к Хаде не относилось.

— Соглашусь, что весь мир стукнутый, это ты точно подметила. А мне повезло.

Машенька сделала хитрое лицо и перешла шепот:

— Она так тебя любит, всю ночь только о тебе говорила. Но она немного странная. Со мной спала одетой. Не как я, в белье, а прямо в спортивном костюме. А ты одетым даже на минутку прилечь боишься.