История одной любви. Окончание

Напарницу уединение не смущало. Едва я присел, она запрыгнула на мой диван и примостилась под бочок.

— Дурак ты, Кваздик.

— Двадцать Девятый, — перебил я, — здесь так надо называть.

— Точно, прости. — Снежка развернулась ко мне спиной и легла, вытянув ноги вдоль дивана в стене, а затылок опустив мне на колени.

Вот уж чего не ожидал. К тому же, у меня в подсознании обзывание дураком никак не соотносилось с нежным прижиманием и доверительным размещением самой ценной части тела — головы — в самом опасном месте противоположнополого организма.

Я не выдержал:

— Что ты имела в виду?

— Да так, вообще. О твоей скромности в запросах. Зря ты это. Настя предупредила, что здесь — лучшие в городе продукты и самые изысканные вина, и все — на халяву!

Последнюю фразу лучше было оставить при себе. Снежка и так не блистала в моих глазах ни интеллектом, ни характером, ни моральными принципами, а теперь еще больше отдалилась от формата «возможная подруга», который я искал в каждой встречной и поперечной. Почему со мной не осталась Настя? Солнечная пышка меня понимала. И я ее. Иногда. А однажды ночью мы небывало ярко поняли друг друга.

В сердце кольнуло: а как же Хадя?

Про Хадю надо забыть. Не по Сеньке шапка, есть такая народная мудрость. Разве мне недостаточно объяснили? Я герой не ее романа. Откуда такой вывод? Все просто. Было бы не так — я не сидел бы сейчас в клубе с другой девушкой.

Хадя — мой идеал, а идеал недостижим, недостижимость — неотъемлемое свойство идеала. И если вспомнить известный сюжет про мужчину, который не удосужил вниманием ни одну их женщин, потому что искал идеальную…

Он искал всю жизнь и однажды встретил свой идеал. Но у них не сложилось. Она искала идеального мужчину.

Надо хотя бы на время забыть о Хаде. Собственно, для этого я сюда и пришел.

— Тридцать Вторая, ты отличишь изысканное вино от обычного?

— Естественно. — Снежка надулась. Ненадолго. Эмоциям требовался выход. — Хорошее вино вкуснее уже потому, что очень дорогое.

Кто бы сомневался. Я вздохнул.

На пороге возникла официантка. Профессию выдал поднос в руках, на котором чашечка кофе звякнула о блюдце, а рядом пенился пузырьками высокий бокал. Помимо вьетнамок цвета сухого бамбука, в которых здесь щеголял весь женский пол, девушка носила фартук и маску, которая полностью закрывала лицо. Маска изображала лицо гейши, над ним торчала соответствующая прическа с деревянными усами-антеннами. Волосы, возможно, были париком — для приближения к образу. О фартуке надо сказать отдельно, поскольку это был единственный элемент одежды. Раскрашенный в восточном стиле кусочек ткани имел две завязки — на загривке и на спине в районе талии. Верхняя часть, та, что надета на шею, широкой полосой прикрывала грудь только спереди, а яркая нижняя часть спускалась до середины бедер.

Я аккуратно принял горячую чашечку, Снежка с радостью ухватила шампанское.

Официантка, подогнув ножку, присела в милом книксене, ее уход показал, что глаза не обманывали, и фартуком одеяние ограничивалось.

Долгим взглядом, насколько позволил проем, я проводил чудесную работницу сферы обслуживания. Впрочем, когда она скрылась из виду, глаз порадовали другие официантки, сновавшие между дверью для персонала и кабинками. Чувственные перекаты не давали оторваться, а то, что Снежка с ехидством следила за выбором целей моего внимания, значения не имело. У нее сегодня свой праздник, у меня свой. Обманывать себя не стоило — парой мы были для виду, это был способ обмануть систему, чтобы попасть туда, куда по-другому не пускали. Миссия выполнена. Теперь каждый за себя. Ухаживать и флиртовать я не собирался — это бесполезно и никому не нужно. Если только, чтобы потешить самолюбие спутницы… А оно мне надо?

На ринге-сцене девушки в спортивных штанах по-прежнему прыгали через скакалку, их вид завораживал, как раскачивавшийся перед глазами кулон усыпляющего тебя гипнотизера. Плохое сравнение. Ритмично подпрыгивавшие прелести к сну не располагали. Скорее, наоборот.

Кажется, я понял одну из фишек заведения: устроители ограждали зрителей от чересчур откровенных видов. Они показывали вроде бы все, но по частям. У официанток — передники, спортсменки одеты в штаны, «русалок» в меру возможности скрывала вода. Вспомнилась фраза Тимохи, брошенная, когда к нам в гости пришла Мадина в откровенном виде и с невероятными предложениями: «Вечер обещает быть жарким». Присоединяюсь.

Я осторожно отхлебнул кофе. Вкус — обалденный, а волшебный запах одурманил еще до того, как поднос с благоухающим напитком стараниями соблазнительной официантки оказался в кабинке. Чашку мне приходилось держать сбоку — не думаю, что навязавшаяся партнерша настолько любит кофе, чтобы, будучи облитой горячей жижей, не возмутиться.

У Снежки в руке пузырился длинноногий бокал. Пить лежа неудобно, поэтому ее голова на пару мгновений приподнялась с моих коленей, и шампанское залпом ухнуло куда-то вглубь — словно из ведра воду выплеснули. Облизав губы, Снежка вернула затылок мне на ноги и расслабленно вытянулась. Сквозь цветную маску в потолок улетел мечтательный взгляд.