История одной семьи

Но вот наступало утро. Булочная открывалась, и очередь начинала двигаться. Приходила к нам тётя Люся. Когда мы в первой очереди получали первые два пакета муки, то отдавали их тёте Люсе, потому что нас с мукой не пустили бы во вторую очередь. Но вот вся мука получена, и мы идём домой. Дома мы раздеваемся чуть не догола, настолько промёрзли все наши одёжки, и забираемся в родительскую постель: у них – перина и тёплое ватное одеяло. Тётя Люся растирает нам ноги водкой и отпаивает горячим сладким чаем прямо в постели. Мы согреваемся, спим часа два и бежим в школу: 5-й, 6-й и, по-моему, 8-й класс мы учились во вторую смену. Мы очень рады: вся наша квартира обеспечена мукой. Но её редко хватало до следующей выдачи. Поэтому наши хозяйки шли на хитрость: покупали лапшу, замачивали её на ночь, а утром ставили тесто с небольшим добавлением муки. Что интересно – мы не чувствовали себя угнетёнными или обиженными за эту возложенную на нас обязанность. Мы рассуждали, если не мы, то кто?

* * *

Вот так мы и жили. Но семья Веры Ивановны распалась, и Эдвард Васильевич стал активно искать размен комнаты. И нашёл: каким-то очень сложным путём он обменял эту комнату на две, прямо у нас, в нашем подъезде, в подвале, но к нам переехали не люди из подвала, а совсем другие, из другой коммуналки, откуда-то из района Лубянки.

Это был папин сослуживец и его подчинённый Сидор Григорьевич Крапошин, его жена Полина Иосифовна и трое детей: Григорий, старший, но он был где-то в военном училище; дочь Лида и сын Валентин. Лида была моя ровесница, а Валя – ровесник Вовки.

Полина Иосифовна была необыкновенной красавицей и, надо сказать, сохранила свою красоту почти до самой смерти. Она была ещё и умницей, и очень добрым человеком. Поселившись у нас, она первым делом спросила про очередь по уборке мест общего пользования. Очень удивилась, узнав, что у нас нет никакой очереди и каждый убирает, когда может. Но тут же приняла наши правила. И с нею у нас никогда никаких конфликтов не было.

В 1952 г. у четы Крапошиных родился ещё один сын, Виктор. Растили его мы всей квартирой. Наш отец постановил, а другие ему подчинились, что каждый после работы или учёбы должен «отсидеть» с ребёнком минимум полчаса, а то и час. Это постановление выполнялось.

И вот какие были отношения. Все уходят, кто на службу, кто в школу, а мама приходит с ночной смены. Полина Иосифовна к ней с ультиматумом: «Вера Сергеевна, выбирайте, или вы идёте по магазинам и на рынок, или остаётесь с Витюшкой». Мама просила: «Полина Иосифовна, пожалуйста, разрешите мне остаться с Витенькой. Я его понянчу, понянчу да и укачаю (мама говорила «ухайдакаю»), и сама рядышком подремлю». И тётя Полина шла в магазины, на рынок и опять покупала продукты на всю квартиру – список необходимых продуктов вывешивался в кухне с вечера.

Полина Иосифовна, или «тётя Палима», как её прозвал наш Виталик, на долгие годы сделалась мне как бы подружкой, доверенным лицом. С мамой я по вшивости моего тогдашнего характера не всегда ладила, а тёте Полине доверяла свои самые сокровенные тайны. Не знаю, делилась она этими тайнами с моей мамой или нет. Во всяком случае, мама никогда не дала мне понять, что знает обо мне больше, чем я ей говорю.

С дочерью тёти Полины мы были ровесницами и учились в одной школе, правда, в параллельных классах. Но мы никогда с ней не дружили, хоть и не ссорились. Лида дружила с моей мамой и тоже с ней откровенничала.

Очень хорошо мы жили и с новыми соседями, и к Вере Ивановне с Масенькой в подвал бегали. А в конце 50-х Госбанк построил «на Соколе» роскошный дом и начал селить там своих сотрудников. Крапошины получили там расчудесную 2-комнатную квартиру, даром, что Сидор Григорьевич занимал в нашей квартире гораздо большую комнату, чем мы (30 кв. м против 12) и был подчинённым отца, да и отец ещё был на работе парторгом. Мама плакала, а отец ей говорил: «Как тебе не стыдно?! Посмотри, как живёт Екатерина Васильевна», – та тоже была его подчинённой и жила напротив нашего дома в домишке с печным отоплением. После каждого нового года мы по всем дворам собирали для неё ёлки.

* * *

После отъезда Крапошиных из нашей квартиры жизнь у нас поменялась кардинально. В их комнату въехали ещё одна семья работников Госбанка: он – шофёр, а она – буфетчица Александра Фёдоровна, которая сразу же потребовала, чтобы каждая комната поставила себе отдельный электросчётчик, а на кухне вывесила «График дежурств». Она не была ни злой, ни скандальной – просто существом из совсем другого мира. Скандалов у нас по-прежнему не было, но не было уже и той тёплой обстановки, что раньше. Каждый замкнулся в своей комнате. Даже есть мы стали по комнатам, а раньше – только на кухне.