История одной семьи

К этому времени я была сыта Лёвиным пьянством выше горла. Мы поговорили с Леной и решили сыграть ва-банк. Лена тогда уже была сильно больна. Рак. Первую операцию ей сделали в 1967 г., когда ей было всего 22 года. Вырезали опухоль из груди. Через несколько лет была сделана вторая, гинекологическая, операция: у неё удалили всё. Потом операция на горле. Но ей выреза́ли опухоль в одном месте, а она тут же возникала где-нибудь ещё. К 1981 г. ей удалили левую грудь и все мышцы из-под левой руки. Вот такая была ситуация. Чувствовала она себя очень неважно, мягко выражаясь.

* * *

До этого я не могла развестись с Лёвой: он на развод никогда бы ни согласился, тем более на размен квартиры. Даже, если бы я развелась, мне пришлось бы жить с ним в одной квартире. А тут Лена предложила мне вариант. Она тогда жила в 3-комнатной квартире на Шмитовском проезде вдвоём с сыном Петей. Квартира эта ей досталась в результате очень сложных разменов с бывшим мужем Валентином Крапошиным и съездом с вышеупомянутой бабушкой Гитой Романовной. Но бабушка к этому времени уже умерла, и Лена с Петей остались одни. Лена предложила мне переехать к ней вместе с Гришей и занять одну из комнат. «Я не зову тебя ни в домработницы, – сказала мне Лена, – ни в компаньонки. Просто будем жить вместе. Ты по-прежнему будешь работать, а вести хозяйство будешь так же, как раньше. А как на это отреагирует Лёва, посмотрим».

Я, поймав Лёву трезвым, изложила перед ним наш с Леной план. Когда Лёва понял, что это не шутка, не угроза, а вполне обдуманный план, он запаниковал. Осознав ситуацию, он сказал, что не согласен с этим решением и просит поверить ему в последний раз – он бросит пить. Я решила поверить. Правда, он сказал, что боится, что сам один не справится: слишком далеко зашло.

* * *

И опять на помощь пришла Лена! Вообще всё семейство Лапиных: и Борис Аркадьевич, член РАМН, и Лена, моя подруга с 1964 г. и до самой её смерти, и Ленин брат Аркадий – они все были нашими ангелами-спасителями! Каждый из них в своё время оказывал нам неоценимую помощь. Тут как раз оказалось, что у Аркаши в очень близких друзьях был Борис Михайлович Копировский, врач психиатр-нарколог. (Кстати, у этого Бориса Михайловича в близких друзьях – Авангард Леонтьев, артист. В своё время через Аркашу я получила несколько контрамарок от Авангарда Леонтьева.)

Вот к этому-то врачу Аркаша и направил моего Лёву. Тот обследовал его и тут же положил на лечение в психиатрическую больницу им. Кащенко. (Сейчас она называется как-то по-другому.) Лёву определили в палату к алкоголикам, уже совсем потерявшим человеческий облик.

Правда, через неделю врач сжалился над ним и перевёл его в палату для уже почти выздоравливающих. Лёве очистили кровь от токсинов, кололи витамины и что-то ещё делали с ним. Уже через неделю он там совсем освоился, обнаружил бесхозную, заброшенную библиотеку и стал проводить в ней всё свободное от процедур время и приводить её в порядок. Мы с девочками (Натальей и Леной) по очереди приходили к нему, причём чаще приходили «девочки», поскольку мне его видеть не очень хотелось, да и занята я была: три работы, дети, дом.

Пролежал Лёва в этой больнице около полутора месяцев и не без удовольствия. Когда лечащий врач предложил выписать Лёву, тот сказал мне, что ещё полежал бы: парк, библиотека, замечательная осень с бабьим летом.

Наконец Лёву выписали. Перед самой выпиской меня вызвала к себе его палатный врач и очень серьёзно поговорила со мной. Она объяснила мне, что они, как могли, помогли моему мужу, но окончательное его излечение очень зависит от меня. Если я помогу ему, поддержу его, лечение будет успешным.

Первые 3 месяца мне было очень трудно: Лёва ни о чём другом не говорил, как вспоминал, где, сколько и с кем он выпивал. Я стискивала зубы и молчала, стараясь кивать в нужные моменты. Со временем он успокоился, даже, по совету врачей, поменял работу, чтобы отдалиться от своих дружков-выпивох. Жизнь наша начала изменяться в лучшую сторону.

Через год Борис Михайлович позвонил (он и до того звонил и интересовался, как дела), а тут он сказал, что Лёва должен прийти к нему на приём и хорошо бы положить его опять в больницу недельки на 2–3 для профилактики. Я велела Лёве встретиться с Борисом Михайловичем, а он (Б. М.) вечером перезвонил и сказал, что Лёва абсолютно здоров и ни в какой профилактике не нуждается.

* * *

Вскоре я ушла из редакции восточной литературы и легализовалась в школе под своим именем. В это время ввели новый предмет – «Этика и психология семейной жизни». Наш завуч Ольга Константиновна Немцева – бывшая Митина классная руководительница (ребята звали её Константой и очень любили) уговорила меня пойти на курсы по подготовке к этой новой специальности. Занятия проходили в Колонном зале Дома Союзов, один из торцов которого был как раз напротив нашей школы. Так что мне даже ездить далеко не пришлось. Окончив эти курсы, я начала вести ещё и этот новый предмет в старших классах. Было интересно.

Гриша учился в 9-м классе, Митя – на первом курсе ФИЗТЕХа.