История Оливера

– Ты не голоден, Оливер?

– Уверен, что буду – к тому моменту, когда мы доберемся до столовой.

И мы отправились в путь. Прошли еще одну галерею, пересекли «теннисный корт» и попали в столовую, которая, казалось, вся была сделана из красного дерева и хрусталя.

– Хочу сразу заметить, – сказала Марси, когда мы сели за огромный стол, – дизайн ужина мой, исполнение – профессионалов.

– Ты имеешь в виду поваров? – поинтересовался я.

– Да. Из меня получилась не очень хорошая хозяйка, – смутилась она.

– Не волнуйся. Еще недавно я питался исключительно чем-то вроде собачьих консервов.

Ужин получился не похожим на предыдущий.

Еда, конечно, была лучше, а вот разговоры проигрывали по всем параметрам.

– Какой соус… Телятина а-ля Веллингтон… О, Шато-Марго пятьдесят девятого года… Это суфле просто великолепно, – нахваливал я многочисленные яства на столе. Но в основном просто жевал.

– Оливер, ты сегодня немного молчалив.

– Просто потерял дар речи от всех этих гастрономических чудес.

Марси, кажется, уловила иронию:

– Я перестаралась, да?

– Не переживай. Какая разница, что мы едим. Главное, что мы едим вместе, – заверил я.

– Да, – согласилась она.

Но я понял: ей кажется, что мне что-то не нравится. Наверное, так оно и было, хотя я и не хотел обидеть Марси. Надеюсь, она не расстроилась.

В любом случае, я попытался успокоить ее:

– Марси, это не значит, что мне не понравилось. На самом деле, это напомнило мне дом.

– Который ты презираешь. – В ее голосе слышалась горечь.

– С чего ты взяла?

– Ты сам сказал. Вчера.

И точно. Кажется, пока мы были в ГоДжо. (Неужели с тех пор прошел всего один короткий день?)

– Слушай, мне очень жаль, если я тебя обидел. Просто мои родители устраивали ужины в таком стиле, мне это всегда казалось каким-то пережитком прошлого. Но у тебя это получается… элегантно, что ли, – сказал я.

– Ты сам-то веришь в то, что говоришь? – спросила Марси.

Ответ потребовал некоторой доли дипломатии.

– Нет, – искренне признался я.

– И вовсе я не обиделась, – сказала она голосом, утверждавшим прямо противоположное. – Мне просто хотелось произвести впечатление. Знаешь, я не часто устраиваю подобные трапезы.

Услышав эту фразу, я вздохнул с облегчением.

– Насколько часто? – осведомился я.

– Второй раз.

– За неделю?

– Второй раз со смерти папы. (Который скончался шесть лет назад.)

Ну вот, теперь я чувствовал себя законченным сукиным сыном.

– Может, все-таки выпьем кофе? – спросила хозяйка дома.

– Могу я сам выбрать комнату? – намекнул я.

– Нет. В моих владениях ты следуешь за мной.

Я проследовал за ней. Назад в библиотеку. Там стоял кофе, а из скрытых динамиков доносились обрывки Моцарта.

– Ты на самом деле принимала тут гостей всего дважды? – спросил я.

Она кивнула:

– И оба раза это были партнеры по бизнесу.

– А как насчет личной жизни? – Я старался быть деликатным.

– В последнее время стала налаживаться, – улыбнулась она.

– Нет, Марси, серьезно, чем ты обычно занимаешься в Нью-Йорке по вечерам? – упорствовал я.

– Ой, ты знаешь, у меня столько дел. Я возвращаюсь домой, бегаю в парке, если на улице еще светло. Потом спешу обратно на работу. У меня в офисе есть выход на линию, так что я принимаю звонки из Калифорнии.

– Готов поспорить, аж до полуночи? – съязвил я.

– Не всегда.

– А потом?

– Стараюсь не отрываться от окружающего мира.

– Ага! То есть… – попытался я ее добить.

– Пара сэндвичей под имбирный эль в компании Джонни, – улыбнулась Марси.

– Джонни? – Я не смог скрыть ревности.

– Карсона[32]. Интересно послушать за ужином.

– А-а… – Успокоившись, я снова перешел в наступление. – А чем-нибудь, кроме работы, ты занимаешься?

– Маршалл Маклюэн[33] сказал: «Когда человек полностью увлечен работой – это уже не работа», – ответила Марси.

– Он спорол глупость. И ты тоже. Нет, Марси. Ты говоришь себе, что увлечена, но на самом деле пытаешься работой заглушить свое одиночество, – заметил я.

– Боже, Оливер, – изумленно сказала она. – Как ты можешь столько знать о человеке, с которым знаком всего несколько дней?

– Никак, – согласился я. – Я говорю о себе.

Забавно. Мы оба знали, что будем делать дальше, но ни один не решался прервать разговор. Наконец, я решил вернуться на землю.

– Эй, Марси, уже полдвенадцатого.

– А что, у тебя комендантский час? – улыбнулась она.

– Нет. У меня и другого ничего нет. Одежды, например, с собой, – осклабился я.

– А что, приглашение прозвучало настолько двусмысленно?

– Ну, скажем, довольно неоднозначно, и я не решился прийти со своим вещмешком.

Марси улыбнулась.

– Я специально так сделала, – призналась она.

– Зачем? – спросил я.

Она встала и протянула мне руку. Мы вошли в спальню.

На кровати было не меньше дюжины шелковых ночных сорочек. И все они были моего размера.

– Ты что, планировала меня здесь поселить на целый год? – засмеялся я.

– Звучит странно, друг мой, но если вдруг у тебя возникнет такое желание – сорочки найдутся, – подмигнула она.

– Марси? – позвал я.

– Да?

– У меня много… желаний.

Потом мы любили друг друга так, будто предыдущая ночь была всего лишь репетицией.