История Оливера

— Отлично. Следовательно, ты мог бы присоединиться к нам здесь, — я взглянул Марси. Она одобрительно улыбалась, одновременно усиленно показывая жестами: «Кто, ко всем чертям, будет готовить?».

— Марси хочет встретиться с тобой, — продолжал настаивать я.

— О, я не могу, — сказал Филипп.

— Давай.

— О'кэй. Когда?

— Где-то утром. Просто дай знать, когда прибывает твой поезд.

— Привезти с собой что-нибудь? Хочу напомнить, что я поставщик лучших тыквенных пирогов в Род-Айленде.

— Было бы здорово.

— И начинку?

— Было бы очень здорово.

Марси отчаянно сигнализировала: «А остальное?».

— Гм... Фил, ещё одна вещь. Ты знаешь, как готовят индейку?

— Как самый настоящий индеец! — завопил он, — А ещё я могу достать её у моего дружка Анджело. Ты уверен, что она не обидится?

— Кто, Фил?

— Твоя прекрасная невеста. Некоторые леди очень обижаются, когда обнаруживают у себя на кухне мужика.

— Марси в этом отношении придерживается широких взглядов, — успокоил его я. 

От восторга она уже подпрыгивала.

— Отлично. Значит, это на самом деле замечательная девушка. «Марси», да? Эй, Оливер, ты думаешь, я ей понравлюсь?

— Ответ положительный.

— Тогда я приезжаю на поезде в десять тридцать. О'кэй?

— О'кэй.

Я уже собирался положить трубку, когда снова услышал его голос.

— Сказать тебе, Оливер?

— Да, Фил?

— Благодарение — самое подходящее время для свадьбы.

— Спокойной ночи, Фил.

Сеанс связи наконец завершился. Я обернулся к Марси:

— Ты рада, что он приедет?

— Если ты уверен, что я ему понравлюсь.

— Эй, не напрягайся.

— Это получится куда успешнее, если мне не придётся готовить.

Мы рассмеялись.

— Минутку, Оливер, — сказала она, — разве тебя не ждут в Ипсвиче?

Верно. День Благодарения — одна из Святых дат Бэрреттов. Но — форсмажор.

— Я позвоню и скажу, что задержался из-за дела попечительского совета. Оно как раз начинается в понедельник.

Марси пришлось тоже внести изменения в свой график.

— Мне надо быть в Чикаго, но я прилечу сюда на ужин, а потом вернусь последним самолётом. Благодарение — очень важная дата в календаре продаж. В пятницу начинаются распродажи.

— Отлично. Это будет много значить для Фила.

— Я рада.

— О'кэй, теперь когда мы всё организовали, — сказал я, — мог бы я выразить свои эмоции?

— Да. Какие?

— О'кэй... грусть. Гарвард проиграл Йелю. И день был совсем неудачный. Нет ли у тебя каких-нибудь идей, как можно было бы утешить меня?

— Тебе необходима терапия, — нахмурилась Марси, — ты мог бы лечь на эту кровать?

— Мог бы, — ответил я. И лёг. Она присела на краешек.

— А теперь можешь делать всё, что хочешь, — предложила она.

Я послушался.

А после этого мы счастливо заснули.

Всю неделю Фил Кавиллери, не покладая рук, готовил праздничное угощение. И тратил кучу денег на маркетинговые звонки.

— Она любит класть в начинку каштаны?

— Она на работе, Фил.

— В восемь вечера?

— В среду она работает всю ночь, — своего рода псевдо-объяснение.

— Какой у неё там номер? — похоже ради того, чтоб выяснить её отношение к каштанам, он был готов звонить прямо сейчас на работу.

— Она занята, Фил. Но, да, вспомнил! Она обожает каштаны.

— Великолепно!

И он исчезал. Ненадолго.

В последующие дни имели место телефонные конференции по грибам, тыкве (может лучше кабачки?), виду клюквы (желе, или целые ягоды?) и всем остальным овощам.

— Они будут прямо с фермы, — я прикинул расстояние до Род-Айленда, — то, что вы в Нью-Йорке видите только в замороженном виде.

Естественно, все важнейшие решения за Марси принял я. У неё как раз была неделя в Цинцинатти, Кливленде и Чикаго. Хоть мы и общались довольно часто и не меньше часа каждый вечер, меню к списку важнейших обсуждаемых тем не принадлежало.

— Как идёт дело попечительского совета, друг мой?

— Я готов. Барри проделал чудовищную работу. Мне осталось только выступить. Сейчас как раз перечитываю список запрещённых материалов. Они не разрешают ученикам читать Воннегута. И даже «Над пропастью во ржи».

— О, это очень грустная книга, — вздохнула Марси, — бедный одинокий Холден Коулфильд.

— А меня ты не пожалеешь? Я тоже очень одинок.

— Ох, Оливер, я не просто жалею. Я обливаюсь слезами.

Если бы мой телефон прослушивался, парень на прослушке тоже обливался бы слезами каждую ночь, когда звонила Марси.

Утром Дня Благодарения меня разбудила индейка. Внёс её лично Филипп Кавиллери, который в последний момент решил, что ему нужен самый ранний рейс. Чтобы иметь в запасе достаточно времени на всё («Знаю я эту твою плиту. Она напоминает раздолбанный тостер»).

— Эй, где она? — спросил Филипп, через секунду, после того, как разгрузился. (Обшарив глазами почти все углы).

— Фил, она здесь не живёт. Кроме того, она в Чикаго.

— Почему?

— Бизнес.

— Ух! Она занимается бизнесом?

— Да.

Он был впечатлён. И тут же спросил:

— Она ценит тебя, Оливер?

Господи, это никогда не кончится!

— Давай, Фил, начинаем работать.