История Оливера

— Она имеет карточку, — сказал мастер. Он в достаточной степени владел английским.

— Покажите, — сказал я. Вежливо. Хотя и не добавил: пожалуйста. Джон безучастно следил за тем, как мастер попросил девочку показать ее удостоверение. Она в ужасе подняла на нас глаза. Господи, как мне объяснить ей, что никто не собирается ее выгонять.

— Вот, сэр.

Босс помахал у меня под носом карточкой. Она была без фотографии.

— Джон, — сказал я. — А где фото?

— До семнадцати лет фотография не требуется, — ответил он.

— Понятно, — сказал я.

Вид у Джона и мастера был такой, словно они только и ждут моего ухода.

— Другими словами, эта девочка пользуется удостоверением своей старшей сестры, — сказал я.

— Четырнадцать! — снова прокричал мастер. Он вернул девочке ее удостоверение. Облегченно вздохнув, она повернулась и заработала быстрее прежнего. Но на этот раз украдкой поглядывая на меня. Черт побери, как бы она не поранила себе руку!

— Велите ей успокоиться, — сказал я Джону.

Он что-то сказал девочке по-китайски, и она продолжала работать, больше не поднимая на меня глаз.

— Чай, пожалуйста, — сказал мастер, кланяясь и показывая на свою будку.

Джон видел, что провести меня им не удалось.

— Послушайте, — сказал он. — Она выполняет работу четырнадцатилетней.

— А сколько она получает? Вы же сами сказали, что молодежи платят половину.

— Оливер, — невозмутимо отозвался Джон. — Она ежедневно приносит домой десять долларов.

— Замечательно, — сказал я. И добавил: — Гонконгских. Это один американский доллар 80 центов. Верно?

Мастер протянул мне рубашку.

— Он хочет, чтобы вы оценили качество работы, — пояснил Джон.

— Великолепно. Этот двойной шов — высокий класс. У меня есть несколько таких рубашек.

Прихлебывая чай, я мысленно задавал себе вопрос: интересно, знает ли мисс Марси Нэш, живущая в Нью-Йорке, на расстоянии миллиона миль отсюда, как шьют первоклассные изделия, которыми она торгует?

— Пойдемте, — сказал я Джону.

Мне не хватало воздуха.

Я перевел разговор на погоду.

— Летом здесь, наверное, просто ужасно.

— Очень высокая влажность, — отозвался Джон.

Мы это уже проходили. Поэтому я знал, что ему ответить.

— Совсем как в августе в Нью-Йорке, да?

— Почти.

— Но женщины не снижают темп работы?

— Простите, я не понял.

— Я что-то не заметил там кондиционеров.

Джон глянул на меня.

— Здесь Азия, а не Калифорния, — сказал он. И мы поехали дальше.

— У вас в квартире есть кондиционер? — спросил я.

Джон Чан снова глянул на меня.

— Оливер, — ровным голосом произнес он. — Здесь на Востоке у рабочих другие взгляды.

— Правда?

— Да.

— Однако не думаете ли вы, что даже здесь, на Востоке, рабочий хочет заработать себе на жизнь?

Джон ничего не ответил.

— Значит, вы согласны, что на один доллар 80 центов прожить невозможно? — продолжал я.

Я понимал, что мысленно он давно уже меня прикончил.

— Здесь люди работают больше, — вполне справедливо констатировал он. — Наши женщины не читают модных журналов в салонах красоты.

Я почувствовал, что Джон Чан создал в своем воображении образ моей матушки, лениво развалившейся под феном.

— Возьмем, к примеру, девушку, которую вы видели, — сказал он. — Здесь работает вся ее семья. А ее мать по вечерам шьет для нас дополнительно.

— У себя дома?

— Да.

— Трудовое законодательство определяет это как «наемный труд». Верно?

— Верно.

Я на секунду умолк.

— Джонни, — сказал я. — Вы же кончили школу бизнеса. Вам наверняка известно, что в Штатах надомный труд считается противозаконным.

— Вы не знаете гонконгских законов, — улыбнулся он.

— Заткнитесь, подлый лицемер!

Мистер Чан нажал на тормоз, автомобиль дернулся и резко остановился.

— Я не обязан терпеть ваши оскорбления, — сказал он.

— Вы совершенно правы, — сказал я, открывая дверцу. Но будь я проклят, если я не заставлю его сначала выслушать то, что я хочу ему сказать: — Надомный труд противозаконен, — тихо произнес я, — потому что он нарушает профсоюзный договор о минимальном уровне зарплаты. Люди, работающие дома, получают столько, сколько наниматель пожелает им заплатить. Что обычно равно нулю.

Джон Чан бросил на меня яростный взгляд.

— Ваша речь окончена, мистер Либерал?

— Да.

— В таком случае для разнообразия послушайте меня и познакомьтесь с местными фактами. Здесь рабочие не вступают в профсоюзы, потому что хотят делить свою зарплату на двоих, хотят, чтобы их дети работали, и хотят что-нибудь заработать. До вас дошло?

Я не удостоил его ответом.

— К вашему дурацкому адвокатскому сведению, — сказал в заключение Чан, — в Гонконге не существует минимального уровня зарплаты. А теперь убирайтесь к дьяволу!

И прежде, чем я успел сообщить ему, что я уже давно там, он умчался прочь.

35

Объяснения тому, что мы делаем в жизни, многочисленны и сложны. Предположительно, зрелые особи должны придерживаться правил логики и следовать велениям разума. Обдумывать свои поступки, прежде чем их совершать.

Однако не исключено, что они никогда не слышали о том, о чем однажды поведал мне доктор Лондон. Спустя долгое время после того, как все было кончено.