История отношений между русскими князьями Рюрикова дома

Такое великодушие не было без выгоды для Ивана: в том же 1493 году явился к нему на службу кн. Мих[аил] Ром[анович] Мезецкий, или Мещовский, и привел с собою в виде пленников двоих братьев, хотевших остаться верными Литве^{911}. Тогда Иван III послал к Александру объявить: «Што служили тебе князь Сем[ен] Федорович] Воротынский, да кн. Андрей, да князь Василей Белевский, да кн. Мих. Ром. Мезецкий, да князь Андрей Юрьевич Вяземский, и они нынеча нам били челом служити со отчинами: и тобе бы то ведомо было. Штоб еси приказал своим князьям и всим своим людем, штобы нашим слугам (вышеименованным князьям) и их отчинам обиды от них никоторые не было». Александр отвечал: «Што еси к нам присылал посла своего и всказывал до нас о наших слугах, ижь они тобе били челом служити и з отчинами; то есть тобе гораздо зведомо, штож тых князей, наших слуг, деды, отцы и они сами потому доконьчали отцу нашому, королю его милости, и записалися и присягу на том дали, и на нас на детей его, штож им служити нам, к нашому господарьству, к в. княжеству Литовскому неотступно, а мимо нас иныпого господаря им не искати. И дивуем ся тому, иж ты, мимо тыи дела, прыймуешь наших слуг: про то мы их с тое присяги не выпускаем… и ты бы тых наших слуг к собе не прыймал и в отчины бы еси их не вступался, бо они з давна суть наши слуги… А как есми до тобе нашего посла выправили и послали о некоторых наших делех, ино в тыи часы люди твои многии городы наши и волости, Мезецк, а Серпееск, а Масалеск, а Городечну; а Опаков огнем пожгли, а людей наших, который на тых наших городех были, в полон повели со всими их животы и статки; и теж город наш Вязьму взяли, и слуг наших князей Вяземских головами звели; а тыи городы и волости из века отчина наша, в. княжества Литовского земли и воды. Ино сам того посмотри, гораздоль ся то дееть? Коли бы тобе хто у-в отчине твоей шкоду вчинил, жаль бы тобе своего было; а нам нашого по томуж жаль: заньже ты хочешь свою отчину в целости мети. А нам дал Бог сести на отчине нашой, на в. князьстве Литовском, а мы потому ж хочем отчину нашу в целости мети, как было за предков наших»^{912}.

Страшное посягание на эту отчину обнаружил московский князь в самом титуле своем, называя себя государем всея Руси, тогда как такая значительная часть Руси была за Литвою. Литовская рада писала первому московскому боярину кн. Ив[ану] Юрьевичу Патрикееву: «Господарь ваш в листе своем к нашому господару написал себе имя свое высоко не по старине, не подлуг того как издавна обычай бывал. Сам же того, княже, посмотри, гораздоль ся то дееть? Старину оставляете, а в новыр дела вступаете»^{913}. Но московский собственник помнил также свою старину и отвечал литовскому князю, что Южная Русь издавна достояние потомков св. Владимира, что Гедиминовичи овладели ею, пользуясь невзгодою последних. Александр ясно видел, что эта невзгода теперь на стороне Литвы, и спешил заключить мир с Иваном.