История отношений между русскими князьями Рюрикова дома

В то время как, по-видимому, Владимир следовал благородному обычаю отца, послав сказать брату, что идет на него, в то самоё время он вел переговоры с Блудом, склоняя его к измене. «Если ты мне поможешь убить брата, — велел он сказать ему, — то будешь мне вместо отца»^{81} — самое большое обещание, какое только можно было дать в то время, при господстве родовых понятий и отношений. В летописи помещены также слова Владимира, в которых он оправдывает свое поведение относительно брата. «Не я, — говорит новгородский князь, — начал избивать братью, но он; я пришел на него единственно из страха подобной же участи»: об обязанности мстить за смерть Олега ни слова!

Блуд обещал помощь Владимиру и уговорил Ярополка затвориться в Киеве, вместо того чтоб спешить с войсками против брата. Сперва он представил в. князю, что нечего бояться Владимира, который не посмеет стать в поле против многочисленных полков киевских^{82}, а между тем искал случая, как бы убить Ярополка. Увидав, что между гражданами нельзя ожидать помощи своему намерению, и зная о приближении Владимира, Блуд начал уговаривать Ярополка оставить Киев, представляя, что жители последнего сносятся со врагом. Ярополк послушался и удалился в Родню, где был осажден войсками Владимира и терпел голод. Тогда же Блуд начал представлять невозможность дальнейшего сопротивления и уговорил Ярополка помириться с младшим братом на всей воле последнего, вопреки увещанию верного отрока Варяжко, который догадывался об измене и советовал князю бежать к печенегам за помощью. Предсказания Варяжко сбылись: Ярополк был убит в то время, как шел на свидание с братом^{83}. Владимир занял стол киевский.

При рассказе об этом событии я не могу умолчать об известном отрывке из Иоакимовой Новгородской летописи, сохраненном у Татищева: здесь обнаружена главная пружина действия, сокрытая у летописца киевского, а именно борьба язычества с христианством.

Нам известно, что отец Владимира Святослав по своему характеру не мог склониться на увещания св. Ольги и что поклонники Христа в его княжение подвергались ругательствам со стороны поклонников Перуна, хотя гонения не было. Но во время Греческой войны, по свидетельству Иоакима, Святослав переменил свое поведение в отношении к христианам: поверив внушениям окружавших его язычников, будто виновниками неудачи русского оружия были христиане, находившиеся в войске, князь воздвиг на них гонение, причем не пощадил даже родного своего брата Глеба, и послал в Киев приказ разорить христианские храмы^{84}: одна смерть гонителя положила конец бедствиям Русской церкви. Но отказавшись от принятия христианства сам, Святослав между тем оставил сыновей своих при бабке христианке: ясно, какие внушения должны были получить от нее молодые князья. Иоаким говорит, что Ярополк был человек кроткий и милостивый, любил христиан, и если сам не крестился из боязни народа, то по крайней мере иным не препятствовал. Те, которые при Святославе ругались над христианством, естественно не любили князя, приверженного к этой религии: этим нерасположением воспользовался Владимир и успел отнять жизнь и владение у брата^{85}.

Если мы примем во внимание рассказ Иоакима, то нам объяснится поведение Владимира в первые годы его княжения: торжество Владимира было торжеством языческой стороны над христианскою; вот почему новый князь знаменует начало своего правления необыкновенною ревностию к восстановлению и утверждению язычества, ставит кумиры на высотах киевских, дядя его Добрыня поступает точно так же в Новгороде. Нам известно, что славяне-язычники более всего негодовали на христианство за непозволение многоженства^{86}: в ознаменование торжества языческой стороны князь, виновник этого торжества, предается необузданному женолюбию. Судя по выражениям летописца, никогда в Русской земле не было видно такого гнусного идолослужения: «Родители приводили пред кумиры сыновей и дочерей своих и приносили их в жертву бесам, оскверняли землю требами своими, и осквернилась кровью земля Русская»^{87}.

Язычество, торжествуя победу, не могло оставить в покое соперничествующую религию: к началу Владимирова княжения относится известие о христианских мучениках в Киеве^{88}. Что Владимир действовал таким образом в пользу язычества не по убеждению, а единственно в угоду стороне, доставившей ему успех, доказывает скорое обращение его к христианству, когда сторона приверженцев этой религии начала брать верх.

Приняв христианство и обязавшись единобрачием, Владимир был в затруднении касательно прежних своих сожительниц и потому решил разослать их с сыновьями в разные области своего обширного владения^{89}. В летописи находим имена 12 сыновей Владимира, но без определения, в каком порядке один за другим следовали по старшинству: в одном месте, при исчислении жен Владимировых, они поставлены по матерям; в другом, где говорится о рассылке сыновей по областям, они следуют в другом порядке. Постараемся, по некоторым данным, определить порядок старшинства между ними.