История папства

Конклавы всегда считались делом неприятным, но этот стал одним из худших. В самые холодные дни зимы Ватикан вовсе не отапливался; в нескольких окнах не хватало стекол, и их поспешно заделали досками. Большинство присутствовавших провело большую часть своей жизни в окружении баснословной роскоши; теперь же их согнали в толпу, которая тряслась от холода в полуосвещенном помещении. Кормили их скудно — пищу подавали «на круглом колесе, вделанном в стену»; гигиенические же условия и вовсе оставляли желать много лучшего. На шестой день (к этому моменту одного пожилого кардинала вынесли полумертвым) и без того скудный рацион сократили вновь. Отличный способ заставить присутствующих побыстрее принять решение, скажут некоторые. Но кардиналы практически сразу же зашли в тупик. Поначалу фаворитом был кардинал Джулио деи Медичи, имевший пятнадцать сторонников, «о по вине кардинала Франческо Содерини остальные оказались решительно настроены против него. Сам Джулио затем отдал свой голос за кардинала Алессандро Фарнезе, но против того столь же успешно строил козни кардинал Эджидио ди Витербо. Эджидио был духовником Алессандро, и его право произносить диатрибы против последнего оказалось под сомнением, но он все же нанес ему ущерб.

В этот момент пришло письмо от императора Карла V, который рекомендовал своего давнишнего наставника, шестидесятидвухлетнего голландца из Утрехта по имени Адриан Флоренс Дедал, и дал о нем самый теплый отзыв. Пожалуй, никто в Риме прежде не слыхал о Дедале, но все подумали, что у него нет врагов в городе и, учитывая его возраст, он вряд ли протянет долго. После понтификата Льва избранный в результате компромисса кандидат с безупречной (по крайней мере никто не знал за ним ничего дурного) репутацией — это не так уж плохо. И разве отдать за него голоса — это не лучший способ бегства из холодного Ватикана в собственные теплые дворцы? Итак, после четырнадцати кошмарных дней он был избран 9 января 1522 года.

Папа Адриан (или Хадриан) VI (1522-1523) — не попытавшийся сменить имя при вступлении на престол вопреки устоявшейся традиции — сознательно отложил свой отъезд из-за вспышки чумы, а затем отправился в Рим по морю, так что прибыл туда только в августе. Он не владел итальянским языком, его латынь разобрать было и вовсе трудно, так что к концу года он настроил против себя всех: население, считавшее его варваром-северянином; курию, члены которой пришли в ярость, когда он отказался раздавать обычные бенефиции; Карла V, надеявшегося, что он присоединится к лиге противников Франциска I; и, наконец, самого Франциска, который фактически наложил запрет на передачу денег из Франции в Рим, когда папа арестовал и заключил в тюрьму кардинала Содерини, составившего тайный заговор с целью передать Неаполь французам. Все это время он жил как монах. Куртизанки Александра, армии Юлия, любовники и пиры Льва отошли в прошлое. Он тратил ровно одну крону в день на еду и в качестве прислуги держал одну-единственную домоправительницу-фламандку, которая готовила, стирала и убирала. Искусство и архитектура Ренессанса не интересовали его ни на йоту: он угрожал побелить Сикстинскую капеллу и сбросить статую Лаокоона — «изображение языческих идолов» — в Тибр.

Нечего и говорить, что обещанные им преобразования ни к чему не привели. Ему не удалось установить контроль над кардиналами, которые в повседневной жизни весьма напоминали дерущихся петухов; не мог он остановить и продажу индульгенций, без которой церковь постигло бы банкротство. Все его инициативы оканчивались катастрофой: и попытка сформировать европейскую коалицию против султана, и то, как он повел себя перед лицом Реформации, которую он в корне неверно оценил, преуменьшив ее значение, в точности как его предшественник папа Лев, и даже его предложение о трехлетнем перемирии, выдвинутое после захвата турками острова Родоса и изгнания оттуда иоаннитов. Когда он заболел и 23 сентября 1523 года скончался — прошло немногим больше года после его прибытия в Рим, — все испытали лишь одно чувство — облегчение. Следующее избрание папы-неитальянца произошло через четыре с половиной столетия.

Радость кардиналов, однако, умерило сознание того, что им предстоит собраться на новый конклав. К счастью, он открылся осенью, 1 октября, а не глубокой зимой, но, как обычно, с течением времени условия ухудшались. С самого начала их лишили отопления, свежего воздуха и естественного освещения; затем, ближе к концу месяца, во время полуденной и вечерней трапезы им стали давать всего одно блюдо, и наконец дошло до того, что кардиналы стали получать только воду, хлеб и вино. Опять-таки вряд ли можно было найти более убедительные аргументы для скорейшего избрания папы. Но чувства накалились до предела, на карте стояло слишком многое, и прошло пятьдесят мучительных дней, прежде чем кардиналы сделали свой выбор.