История папства

В Португалии при дворе имелось пять духовников-иезуитов; школы и колледжи почти сплошь находились в руках Общества. Его власти следовало положить конец, и Помбал преисполнился решимости сделать это. В 1755 году (тогда же произошло Великое лиссабонское землетрясение) один иезуит был изгнан из страны за то, что произнес проповедь, где проявил нелояльность по отношению к престолу. (При этом никто из слушателей не заметил в ней ничего, что могло бы вызвать возражения короля.) Через два года иезуита, бывшего духовником королевской семьи, выселили из его жилья; на следующий день всех иезуитов удалили от двора и исключили из списков проповедников, выступавших в соборах. Помбал сообщил нунцию, что главной причиной стало поведение членов Общества в колониях: Парагвае, принадлежавшем Испании, и Бразилии, принадлежавшей Португалии, — где миссионеры-иезуиты якобы склоняли индейцев к мятежу. Почти в то же время португальский посол в Риме недвусмысленно намекнул папе Бенедикту, что, если тот не примет мер против Общества, король Жозе изгонит иезуитов из своих владений всех до одного.

Папа, как всегда, захотел пойти на компромисс. Ему не хотелось оскорблять короля, но позиция Помбала вызвала у него раздражение, поскольку тот требовал безоговорочного согласия Святого престола со справедливостью своих обвинений. Он вежливо ответил, что назначит одного из своих кардиналов провести расследование и, получив его доклад, обдумает свое решение и примет соответствующие меры. 1 апреля 1758 года — всего за месяц до смерти — он официально приказал кардиналу Франсишку де Салданья, португальцу, посетить и реформировать Общество Иисуса в Португалии.

Что касается отношений с Пруссией, Бенедикт также ослабил противостояние, признав протестанта Фридриха II, завоевание которым Силезии значительно увеличило число его подданных-католиков, королем (прежде Святой престол отказывал ему в этом титуле). С другой стороны, он категорически запретил королю перенести в Берлин кафедру кардинала-епископа Бреслау, викария-генерала всех католиков в его владениях, несмотря на то что король даже пообещал перестроить тамошний католический храм, превратив его в кафедральный собор. Папа понимал, что в результате в Пруссии фактически возникнет собственная церковь, полностью независимая от Рима, — а его это категорически не устраивало.

Другой серьезной проблемой стало тяжелое бремя долгов, унаследованных им. Во всех церковных департаментах он установил жесточайшую экономию, но это позволяло лишь покрыть ущерб, причиненный вражескими армиями, и это бремя оставалось невыносимым. Куда большего он достиг, реформируя богослужебные ритуалы и каноническое право. Он внес ясность в проблему межконфессиональных браков; христиане восточных конфессий, поддерживавших контакты с Римом, например, ливанские марониты и представители других униатских церквей Ближнего Востока, получили гарантии того, что могут продолжать исполнять свои религиозные обряды. Конгрегации Индекса (фактически — папская цензура) он велел не слишком усердствовать и толковать инструкции настолько вольно, насколько это возможно. (Тем не менее франкмасонство, а также труды Вольтера оставались под запретом, несмотря на то что французский философ недвусмысленно выражал свое восхищение папой [283].)

Как и следовало ожидать, Бенедикт XIV с энтузиазмом покровительствовал искусствам и наукам. В отличие от своего предшественника он не владел большими богатствами, и после его смерти не осталось выстроенных им зданий, которые увековечили бы память о нем. Тем не менее ему удалось основать кафедры математики, химии и физики в Римском университете и кафедру хирургии (вкупе с Институтом анатомии) в Болонском; также он значительно обогатил Ватиканскую библиотеку и Капитолийский музей. Во многом именно благодаря ему за те последние десять мирных благодатных лет, что продолжалось его правление, Рим стал не только религиозной, но и интеллектуальной столицей католической Европы. Именно в Риме Иоганн Иоахим Винкельман положил начало истории искусств; именно Рим через несколько лет вдохновил Эдуарда Гиббона на создание его труда «История упадка и разрушения Римской империи». Современник Гиббона Гораций Уолпол исчерпывающе точно охарактеризовал Бенедикта: «Священник, лишенный высокомерия и бескорыстный, владыка без фаворитов, папа без племянников». В Риме паства обожала его, и когда 3 мая 1758 года он скончался, весь город погрузился в траур.

* * *

«Кто бы мог подумать? — писал кардинал Карло делла Торрте Реццонико своему брату, узнав о своем избрании папой. — Я в полном замешательстве; [я готов признать это] перед Господом и людьми… Ты знаешь мои недостатки; если бы другие знали их, они бы никогда так не поступили…». Когда мать кардинала уведомили о случившемся, она умерла от потрясения.