История папства

Была пятница 17 июня 1155 года. Ситуация требовала безотлагательных мер, так что Адриан даже решил не ждать воскресенья, поскольку хотел, чтобы все прошло без накладок. Между тем Фридрих в субботу на рассвете отправился верхом с Монте-Марио и вступил в Рим через Леонинские ворота, уже занятые его войсками. Папа же, который прибыл на час или два раньше, ожидал его на ступенях собора Святого Петра. Они вошли в храм вместе, за ними проследовало множество германских рыцарей. Адриан сам отслужил мессу; и здесь, на могиле апостола, он поспешно препоясал Фридриха мечом Святого Петра и возложил на его голову императорскую корону. Вскоре после окончания церемонии император, не снимая короны с головы, возвратился на коне в лагерь, находившийся за пределами стен, а его огромная свита шла пешком. Тем временем папа укрылся в Ватикане, ожидая дальнейших событий.

Было только девять часов утра, и сенат заседал на Капитолии, чтобы решить, как лучше всего воспрепятствовать коронации, когда пришло известие, что она уже свершилась. Взбешенные тем, что их обманули и переиграли, они схватились за оружие. Вскоре одна толпа повалила через мост Сант-Анджело к Леонинским воротам, в то время как другая, перейдя через реку вниз по течению у острова на Тибре, направилась на север через Трастевере. Днем стало еще жарче. Немцы, утомленные ночным маршем и напряжением последних часов, хотели поспать и повеселиться. Вместо этого им приказали вновь готовиться к сражению. Фридрих вторично вступил в Рим, но на сей раз уже не в одежде для коронации. Теперь на нем были доспехи.

Остаток дневного времени и весь вечер продолжался бой. Ночь наступила раньше, чем воины императора загнали повстанцев за последний из мостов. Потери с обеих сторон были тяжелы. Епископ Оттон Фрейзингенский, вероятно, являвшийся свидетелем этих событий, сообщает, что у римлян погибли или утонули в Тибре почти 1000 человек и еще 600 попали в плен. Сенат дорого заплатил за свое высокомерие. Однако императору его успех тоже достался недешево. Победа не дала ему возможности даже вступить в древний город, прежде чем благодаря взошедшему следующим утром солнцу стало видно, что мосты через Тибр блокированы, а ворота забаррикадированы. Ни он, ни его армия не были готовы к осаде; жаркое римское лето, которое в течение полутора столетий раз за разом подрывало боевой дух армий завоевателей, и теперь стало наносить урон неприятелю, терявшему людей из-за вспышек малярии и дизентерии. Единственным разумным выходом из ситуации оставалось начать отступление, и поскольку Ватикан не мог долгое время обеспечивать безопасность папе, взять его и членов курии с собой. 19 июня Фридрих снялся с лагеря и повел свою армию к Сабинским горам. Месяцем позже он возвратился в Германию, оставив беспомощного Адриана в Тиволи.

История коронации Фридриха Барбароссы почти рассказана, но кое-что еще осталось. Помимо императора, который был коронован, и папы, который его короновал, следует помнить о третьем персонаже, который, хотя и отсутствовал в Риме в решающий день, оказывал не меньшее влияние на ход событий, чем двое первых. Нет данных о том, чтобы сказать точно, где и когда состоялась казнь Арнольда Брешианского. Мы лишь знаем о том, какон встретил смерть. Осужденный церковным трибуналом по обвинению в ереси и мятеже, он сохранял твердость до самого конца и спокойно, без тени страха шел к эшафоту. И когда Арнольд преклонил колени для последнего причастия, то, как нам сообщают, палачи сами не могли сдержать слез. Тем не менее они его повесили. Затем тело казненного разрубили и сожгли. Наконец, чтобы его останки не стали объектом почитания со стороны народа, прах выбросили в Тибр. Для мученика, заблуждавшегося или нет, не могло быть большей чести.

* * *

Тем временем папа Адриан чувствовал себя преданным. Его южные границы подверглись нападению со стороны короля Сицилии Вильгельма [113], и он надеялся, что в соответствии с условиями соглашения в Констанце новоиспеченный император выступит против сицилийцев. Сам Фридрих вполне готов был бы сделать так, если бы мог повести за собой своих рыцарей. Однако они решили оставить юг и возвратиться в Германию, и он знал, что не сможет заставить их поступить иначе.