История пчел

— Я подумала, что если поставить его вверх ногами, то все пойдет иначе, — сказала она. — Если не приделывать пластины к крышке, а вставить их внутрь сверху, то наверху все будет открыто и увидим мы больше.

Я смотрел на рисунки, и мало-помалу улей обретал очертания.

— Нет, — я кашлянул, — так не получится, — я старался подобрать нужные слова, — тогда пластины прилипнут к стенкам. — Я приосанился. Ведь я какой-никакой, но знаток. — Пчелы забьют пространство между ними прополисом и воском, и тогда пластины вообще не оторвешь.

Шарлотта улыбнулась:

— Если расположить их слишком близко друг к дружке, то да. Но если между ними будет с четверть дюйма или даже меньше…

— Если увеличить расстояние между пластинами, то пчелы примутся строить соты, — возразил я. — Ничего не выйдет. Такую модель я тоже рассматривал. — И наградил ее снисходительной улыбкой.

— Знаю, но ты же не все возможности проанализировал. Главное — правильно высчитать.

— Боюсь, что не совсем тебя понимаю.

Она снова показала на рисунок:

— Отец, должна быть золотая середина. При каком расстоянии они перестают лепить туда воск и прополис? И когда начинают делать соты? Нулевая точка отсчета — что, если попробовать отыскать ее? Высчитать до десятой доли дюйма расстояние между внутренней стенкой и пластиной, при котором пчелы не делают воска и не строят соты?

Я посмотрел на нее. Посмотрел внимательно. Шарлотта сидела неподвижно, глаза ее сияли воодушевлением. Как она сказала? Воск. И соты. Золотая середина — существует ли она?

Силы вернулись ко мне, и я вскочил.

Нулевая точка отсчета!

Джордж

Я вышел из этого сучьего банка, сел в машину и поехал на луг возле Алабаст-Ривер. Теперь там было пусто, лишь несколько ульев сбоку стояло. В этих ульях по-прежнему жили пчелы, но кто знает, надолго ли? Эти пчелы ничем не отличались от других. Тогда с какой стати мне надеяться, что эти уцелеют?

Я мерил шагами луг и разглядывал оставшиеся от ульев отметины. Трава под ними была сухая и мертвая. Но между высохшими травинками уже проклевывались свежие — молодые и сочные. Вскоре здесь вырастет новая трава, и ничто больше не будет напоминать о пчелиных семьях, когда-то живших на этом месте.

Я пошел туда, откуда доносилось жужжание. Мне вдруг захотелось, чтобы какая-нибудь пчела меня ужалила. Обжигающая боль — вот чего мне не хватало. Чтобы кожа припухла. И тогда я бы громко и смачно выругался.

Как-то раз, всего один раз, пчелы и правда сильно меня искусали. Мне тогда всего восемь было. Помню, я на кухне сидел, а мама только из магазина вернулась. В этот день она привезла мне гостинец, не знаю уж, чего это она надумала. Хотя нет, знаю — задобрить меня хотела. У меня должен был родиться второй младший братец, и мама знала, что известие об этом в восторг меня вряд ли приведет. Обычно игрушки мне дарили разве что на день рождения и Рождество, но сейчас мама решила меня побаловать и привезла мне кое-что. Игрушечную машинку. Но это была не первая попавшаяся машинка. Это был грузовик «Хот виллз». Я о нем всю жизнь мечтал и так обрадовался, что совсем потерял голову. Мама так и не успела рассказать мне о малыше в животике — я схватил грузовик и понесся на луг.

На лугу я увидел отца — он ковырялся в улье. Ничего не соображая, я рванул к нему: «Гляди! Папа, гляди, что у меня есть!» А потом я увидел глаза отца за сеткой. «Не подходи! Быстро назад!» Но затормозить я уже не сумел.

Потом я несколько дней лежал в постели. Никто не считал, но думаю, меня ужалило не меньше сотни пчел. Температура подскочила до небес. Вызвали доктора, и тот прописал мне такие сильные обезболивающие, что они запросто и медведя с ног свалили бы. Ну а про малыша в животе я узнал намного позже.

После того случая я старался, чтоб пчелы меня больше не жалили.

Пчелиные укусы я всегда считал чем-то вроде наказания. Признаком того, что я допустил ошибку. Не прикрыл тело. Не проявил осторожность. Лето без укусов — вот какая у меня была цель, но без укусов не обходилось, нет таких пчеловодов, которых за все лето пчела бы хоть раз да не ужалила. А вот в этом году цели я почти достиг, только заплатил за нее дороже, чем хотелось бы.

Я ходил по кругу. Круги все сужались. Жужжали они тихо и как-то вяло. Я остановился сосчитать пчел. Нет, не особо много. Уж не две с половиной на квадратный метр — это точно.

Я с силой топнул ногой. К мне подлетела одинокая пчела.

Ужаль меня! Ну давай, жаль!

Облетев меня по кругу, она скрылась вдали. Не пожелала оказывать мне такую услугу.

Я развернулся и зашагал к дому, к мастерской.

* * *

Новых материалов я не покупал, а те, что заказал весной, валялись в углу и пахли свежей древесиной. Мне стало не по себе. Меня и ящик с инструментами связывало время. Часы. Много часов. Работа, которую нужно было проделать, чтобы получились ульи. А после останется только заказать рейки. Потому что строить ульи я буду сам. Пока я развожу пчел, то ульи собираю вот этими самыми руками.

Я взял рейку, взвесил ее в руке, пощупал деревянную поверхность. Дерево еще влажное. И мягкое, в самый раз. Живое.