История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 2)

Впрочем, у старого интригана, обдумывавшего все эти обстоятельства, был про запас еще один ход, какой именно — станет ясно читателю, если он потрудится прочитать разговор, который вскоре состоялся между майором Пенденнисом и достопочтенным баронетом, членом парламента от Клеверинга.

Когда человек, отягченный денежными затруднениями, покидает круг своих друзей и собратьев, — так сказать, скрывается под водой, бросив стаю птиц, с которой он привык плавать, — просто удивительно, в каких странных и далеких местах ему случается вынырнуть, чтобы набрать в легкие воздуху. На моей памяти один светский щеголь, украшение Пэл-Мэл и Роттен-роу, исчез из поля зрения своих приятелей по клубам и Парку и был обнаружен, довольный и любезный, как всегда, в грошовой обжорке в Биллингсгете; другой джентльмен, человек большого ума и учености, однажды залез в долги (если б я сказал, что это был писатель, иные критики обвинили бы меня в намерении очернить всю литературную братию) и прислал мне свой адрес — захудалый трактирчик "Лиса под Горой", запрятанный в конце мрачнейшего крытого прохода неподалеку от Стрэнда. Бывает, что у попавшего в такую беду человека есть свой дом, но его-то в этом доме никогда нет; или адрес, по которому можно посылать письма, но где только простак может надеяться застать его самого. Считанные люди знают, где его можно найти и как разыскать его убежище. Так и сэра Фрэнсиса Клеверинга после его ссоры с женой и проистекших отсюда несчастий застать дома было невозможно.

— Я ему по-хорошему сказал, пожалуйте, мол, расчет, с вас четырнадцать фунтов, — так он с тех пор до трех часов ночи глаз не кажет, а утром несешь ему воду — прикидывается, будто спит, а чуть спустишься в кухню — его и след простыл, — жаловался мистер Лайтфут своему другу Моргану; и тут же добавил, что уедет к миледи, будет у ней буфетчиком и женится на своей старухе. А после стычки со Стронгом баронет стал скрываться и от него — бежал в новые укромные закоулки, где его слуха не могли достигнуть упреки шевалье — а может быть, и голос совести, которую многие из нас пытаются сбить со следа постоянной переменой мест и другими уловками.

Таким образом, хотя старший Пенденнис, преследуя свою цель, твердо решил повидать Пенова соседа по имению и представителя в парламенте, ему потребовалось немало времени и хлопот, чтобы добиться доверительной беседы, необходимой для осуществления этой цели. С тех пор как майор стал признанным другом семьи и познакомился с делами Клеверингов, денежными и супружескими, баронет избегал его, как избегал своих агентов и поверенных, если предстояло дать им отчет или обсудить с ними деловой вопрос; и вообще являлся куда-нибудь в назначенное время лишь тогда, когда это сулило ему деньги. Поэтому майор предпринял не одну напрасную попытку, прежде чем поймать эту пугливую птицу: один раз это было невинное приглашение пообедать в Гринвиче с несколькими друзьями; баронет приглашение принял, но, видимо, заподозрил неладное и не приехал, предоставив майору (который располагал представлять компанию друзей в собственном лице) поедать снетков в одиночестве; в другой раз майор написал, что хотел бы встретиться и поговорить минут десять, и баронет тотчас ответил, что будет на следующий день в клубе Бэя ровно в четыре часа (слово "ровно" было аккуратно подчеркнуто); но назначенный час настал, ибо по ходу времени не мог не настать, а Клеверинг в клуб не явился. Если бы он взял у майора взаймы двадцать фунтов, он и то не стал бы так его дичиться и избегать; и старый Пенденнис убедился, что искать человека — одно дело, а найти — совсем другое.

В тот же день, когда сэр Фрэнсис Клеверинг в лицо улещал и умасливал Стронга, а за спиной осыпал его проклятиями, наш баронет, давший советникам своей жены клятвенное обещание больше не подписывать векселей и довольствоваться содержанием, которое его измученная жена по-прежнему ему выплачивала, умудрился поставить свою подпись на листе вексельной бумаги, а приятель баронета, мистер Мосс Абрамс, унес эту бумагу с собой, пообещав, что деньги под вексель даст некое лицо, близко Абрамсу знакомое. И случилось так, что Стронг услышал об этой сделке в том самом месте, где она состоялась, а именно — в комнате за табачной лавкой мистера Сантьяго, куда шевалье нередко забредал на часок по вечерам.

— Опять взялся за старое, — сообщил ему мистер Сантьяго. — Они с Моссом Абрамсом долго здесь сидели. Мосс посылал моего мальчишку за маркой. Вексель, кажется, на пятьдесят фунтов. Я слышал, баронет велел Моссу пометить его задним числом, на два месяца раньше. Он скажет, что этот вексель старый, и притворится, будто забыл про него, когда договаривался давеча с женой. Теперь-то, раз за ним ничего нет, ему, наверно, опять будут ссужать деньги.

Человек, привыкший ставить свою злополучную подпись под словами "обязуется заплатить через 6 месяцев", получает еще и то удовлетворение, что его дела обсуждают, а подпись передают друг другу самые отъявленные плуты и мошенники всего Лондона.