История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 2)

— "Уолтер Лорэн", — выдохнула Фанни. — Какая противная эта Наира… Неара… не знаю, как ее произносить. А Леонора — прелесть. И Уолтер, он такой милый!

Каким образом разыскала Фанни роман "Уолтер Лорэн" и узнала, что он написан Пеном? Эта девчушка запомнила все, что говорил накануне мистер Пенденнис, а ведь он намекнул, что пишет в газетах и в книгах. Какие же это книги? Сгорая от любопытства, она уже хотела было подластиться к Баузу, который со вчерашнего дня был у нее в немилости, но потом решила сперва обратиться к Костигану. Подавая ему обед и прибирая убогую комнату, она улещала его словами и улыбками. Ему, верно, надобно починить белье? (В комоде у капитана и правда хранились весьма любопытные изделия из льна и хлопка.) Она зачинит ему рубашки, все до одной. Вон какие страшные дырки — какие смешные! Сквозь одну из них она, лукаво смеясь, поглядела на старого воина. Нарисовать бы ее так — очень смешная получилась бы картинка. Потом она проворно убрала со стола посуду, бегая по комнате грациозно, как танцовщицы в театре; подтанцевав к буфету, достала бутылку виски, смешала капитану стакан грога и заявила, что отопьет немножко — одну каплю; и пусть капитан споет ей какую-нибудь свою песню, они такие красивые, ей хочется их выучить. А когда Костиган спел ей густым, дрожащим басом одну из ирландских мелодий, воображая, что это он покорил сердце маленькой сирены, она ловко ввернула вопрос насчет Артура Ленденниса и его книги; услышав же ответ — все, что ей было нужно, — бросила Костигана у фортепьяно, не дав ему начать вторую песню, поднос с посудой забыла в прихожей, рубашки — на стуле и побежала вниз, все быстрее и быстрее с каждой ступенькой.

Капитан Костиган, по его словам, не был причастен к литературе и еще не удосужился прочитать изящное сочинение своего молодого друга, хоть и собирался при первом удобном случае приобрести его в собственность. Но заглавие Пенова романа он знал, и вот почему: господа Финьюкейн, Блодьер и другие завсегдатаи Черной Кухни, в своих разговорах о мистере Пенденнисе (далеко не всегда дружеских — Блодьер, например, называл его не иначе, как "этот хлыщ", Хулан удивлялся, почему Дулан его до сих пор держит, и прочее) окрестили нашего героя "Уолтер Лорэн", — а значит, капитан мог сообщить Фанни нужные ей сведения.

— Вот она и побежала спрашивать его в библиотеке, — говорила между тем миссис Болтон. — Сколько библиотек обегала — где нету, где на руках. А в одной библиотеке книжка была, да не давали, пока не оставишь фунт стерлингов, а у ней с собой только мелочь. Прибежала домой, плачет — было дело, Фанни? — ну, я и дала ей фунт.

— Ой, я так боялась, что без меня кто-нибудь его возьмет, — подхватила Фанни, совсем разрумянившись и блестя глазами. — Ой, а потом стала читать, и мне так нравится, так нравится…

Артур был тронут этим простодушным восхищением, до глубины сердца польщен и взволнован.

— Вам нравится? Если вы ко мне зайдете, я с удовольствием… нет, я сам вам принесу… нет, пришлю. До свидания. Спасибо, Фанни. Храни вас бог. Мне нельзя с вами оставаться. Прощайте.

И, крепко пожав ей руку, кивнув ее матери и девочкам, он направился к выходу из сада.

Он все ускорял шаг, а ворота миновал уже бегом.

— Милая, милая малютка, — твердил он вслух. — Чудесная маленькая Фанни! Ты лучше их всех. Господи, поскорее бы Шендон вернулся. Я бы тогда уехал к матушке. Я не должен с ней видеться. И не буду. Не буду, даю слово…

Разговаривая на бегу, так что прохожие на него оборачивались, он налетел на какого-то низенького старичка и обнаружил, что это мистер Бауз.

— Ваш покорный слуга, сэр, — сказал мистер Бауз и с нарочито низким поклоном приподнял свою поношенную шляпу.

— Здравствуйте, — угрюмо отозвался Артур. — Не смею вас задерживать, и провожать меня нынче не требуется. Я тороплюсь, сэр. Всего наилучшего.

Бауз решил, что Пен торопится домой не без причины.

— Где они? — воскликнул старик. — Вы знаете, о ком я говорю. Может, они у вас? Они сказали Болтону, что идут в Темпл, в церковь; а там их нет. Они у вас. Они не должны у вас оставаться, мистер Пенденнис.

— Проклятие! — вскричал Пенденнис в бешенстве. — Убедитесь сами, у меня они или нет. Вот мой двор, вот моя дверь — прошу, сэр.

И Бауз, сняв шляпу и поклонившись, последовал за ним.

В квартире Пена их, как мы знаем, не было. Но когда стали запирать ворота, мать с дочерью, не очень-то весело проведшие этот воскресный вечер, печально побрели со своими малышками вон из сада; зашли в Лемб-Корт; постояли под фонарем — единственным украшением этого унылого квадратного двора; поглядели на верхние окна того дома, где жил Пен, и вскоре увидели, как там засветился огонек. А потом эти две дурехи поплелись домой, волоча за руку уставших детей, и воротились к мистеру Болтону, который один-одинешенек тянул грог в сторожке Подворья Шепхерда.