История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 2)

Сэм Хакстер переписывался со своим родичем и снабжал его столичными новостями в обмен на корзины с дичью и сметаной, которые присылали ему помещик и его добросердечная жена. По их мнению, не было на свете человека более блестящего и образованного, чем Сэм. Появляясь в родных краях, он сразу становился душою общества. Садок ходуном ходил от его песен и шуток. Старшенькой он спас жизнь, вытащив у нее из горла рыбью кость. Словом, в семейном кругу в нем души не чаяли.

На беду случилось так, что спустя всего четыре дня после встречи в Воксхолле Пен опять столкнулся с мистером Хакстером. Верный своему обету, он не был у Фанни, а чтобы не думать о ней, старался всячески занять свой ум. Он много, хоть и без особенного толку, работал дома и как присяжный критик газеты "Пэл-Мэл" беспощадно разгромил одну поэму и один роман, отданные на его суд. Расправившись с обоими авторами, он пообедал один в пустынном клубе "Полиантус", тоскливые просторы которого повергли его в страх и еще большее уныние. И в театре он опять побывал. Вокруг него аплодировали, надрывались от смеха, а он видел перед собой только отвратительный фарс, от которого его бросало в дрожь. Шут на подмостках, и тот приуныл бы, доведись ему увидеть страдальческое лицо Пена. Он не понимал, что происходит на сцене, — пьеса проплывала перед ним как сон или горячечный бред. После театра он решил сходить в Черную Кухню — спать ему совсем не хотелось. Накануне он, не находя себе места, отмахал пешком двадцать миль — через Хэмстедский луг и до самого Хэндона — и все равно не спал ночь. Да, нужно сходить в Черную Кухню… Почему-то мысль, что он увидит Бауза, его подбодрила. Бауз был на месте, восседал у разбитого фортепьяно. Исполнялись развеселые куплеты, и Кухня гремела от хохота. Пену все здесь казалось дико — он видел только Бауза. Не странно ли, что в его груди, которую он хвастливо сравнивал с потухшим вулканом, бушевало такое пламя! Два дня потворства своим чувствам зажгли это пламя, два дня воздержания раздули его в пожар. Пока Артур раздумывал об этом, осушая стакан за стаканом, в комнату, как на грех, ввалился мистер Хакстер с тремя приятелями — тоже из театра. Хакстер что-то шепнул своим спутникам. Артура передернуло — он понял, что говорят о нем. Протиснувшись между столами, Хакстер занял место напротив Пена, небрежно ему кивнул и протянул для пожатия грязную руку.

Пен пожал руку своему земляку. Он чувствовал, что зря так распалился на него тогда в Воксхолле. Хакстеру же, вполне довольному собой и всем на свете, и в голову не приходило, что он может кому-то быть не по душе; а небольшую стычку в увеселительном саду он почел безделицей, о которой и вспоминать-то смешно.

Заказав "четыре портера" для себя и друзей, ученик Галена прикинул, о чем бы поговорить с Пенденнисом, и, как нарочно, выбрал тему, наименее приятную для нашего героя.

— Недурно провели вечерок в Воксхолле, а? — И он хитро подмигнул.

— Очень рад, что вы остались довольны, — отвечал бедняга Пен, содрогаясь в душе.

— Наклюкался я тогда здорово — обедал с приятелями в Гринвиче, — сказал неотразимый студент. — А при вас была очень даже смазливая девица — кто такая?

Этого Артур уже не мог стерпеть.

— Я, кажется, не задавал вам личных вопросов, мистер Хакстер? — отрезал он.

— Да что я такого сказал?.. Ну, виноват… Чего это вы взбеленились? — удивился тот.

— А вы помните, что между нами произошло? — спросил Пен, едва сдерживая ярость. — Или забыли? Скорей всего — забыли, ведь вы, как вы изволили заметить, были пьяны и вели себя очень грубо.

— Да я же попросил прощенья, сэр, — опешил Хакстер.

— Да, попросили, и я от всей души вас уважил. Но, если помните, я со своей стороны просил вас вычеркнуть меня из списка ваших знакомых и впредь, встречаясь на людях, не трудиться меня узнавать. Будьте добры это запомнить; а сейчас начнется пение, — поэтому разрешите вас покинуть и не мешать вам наслаждаться музыкой.

Он взял шляпу и, поклонившись изумленному Хакстеру, вышел из-за стола. Приятели Хакстера, сперва онемевшие от удивления, наградили злосчастного медика таким взрывом хохота, что председательствующий на вечере был вынужден вмешаться. "Тише, джентльмены, — заорал он. — Тише! Послушайте "Гробозора"!" Под первые фразы этой песни Артур и покинул Черную Кухню. Ему казалось, что он отлично совладал с собой. Он даже жалел, что Хакстер оказался так покладист. Ему очень хотелось подраться с ним или с кем бы то ни было. Он пошел домой. Работа, обед, театр, пунш, ссора — все было впустую, ничего его не успокоило. Он опять провел бессонную ночь.