История Первого Болгарского царства

Три сына пережили Омуртага — Энравота, Звиница и Маламир. Но именно самый молодой, Маламир, унаследовал трон; его мать, должно быть, была любимой женой хана[168]. Завеса тайны висит над правлением Маламира; о всех свершениях его и их датах можно лишь предполагать. Возможно даже, что его правление в действительности состояло из двух правлений и что Маламир, находясь на престоле пять лет, затем уступил трон хану Пресиаму[169]. Но это маловероятно. Представляется возможным, с другой стороны, что Маламир правил в течение двадцати одного года, которые стали наиболее важными в истории Болгарии.

Правление Маламира началось в период мира. Тридцатилетнее перемирие с империей еще должно было продолжаться приблизительно пятнадцать лет; в то время как в Паннонии франки были напуганы вторжением Омуртага. О болгарской истории в течение этих мирных лет мы не знаем ничего. Даже надписи встречаются очень редко. Из них нам известно только, что от болезни умер боярин по имени Цепа и что кавкан Исбул, который появляется везде как главный военачальник хана, построил для Маламира акведук за собственный счет, после чего хан провел торжества для своей аристократии. Вероятно Маламир был занят дополнительным строительством в новой крепости своего отца в Преславе, и акведук был необходим, чтобы снабдить водой растущий город[170].

Мир продолжался в течение пяти лет; но в 835–836 гг. отношения между Болгарией и империей вступили в дипломатический кризис. Тридцатилетний мир требовал, видимо, подтверждения обеих сторон в каждом десятилетии. В 825–826 гг. его достигали легко; Омуртаг тогда был занят Дунайской кампанией, в то время как император Михаил II — религиозными проблемами дома. Но к концу второго десятилетия некоторые трудности сами обратили на себя внимание хана и императора. Когда Крум захватил Адрианополь в 813 г., он перевез десять тысяч его жителей на территорию за Дунаем, которая вскоре получила название Македония — так как Адрианополь являлся столицей Македонской фемы[171]. Там они по-прежнему жили, увеличившись в численности до двенадцати тысяч, получив некоторую степень самоуправления и право избрания главного судьи. Но они не смогли обосноваться на новых землях; неудобство и периодические преследования заставили их скучать по своей родине. Хан, однако, желал удержать их на новом месте. Без сомнения, среди них было много квалифицированных ремесленников, которые представляли для него большую ценность, так как участвовали в производстве предметов роскоши для ханского двора. С огромными трудностями Кордил, правитель новых македонцев, добрался до Константинополя, чтобы убедить императора Феофила послать суда на Дунай ради их спасения. Они уже однажды пробовали бежать через Болгарию, но без императорской помощи были обречены на неудачу. Феофил, однако, ожидал появления такой возможности во время перемирия до того, как начать действовать, но в 836 г. он все-таки послал несколько судов на Дунай. Македонцы переместились вниз по реке, чтобы встретить суда и пересечь один из ее северных притоков — вероятно, Прут[172]. Местный булгарский наместник решил остановить их и перешел реку, но был отбит, понеся большие потери; и македонцы торжествующе перешли реку. Булгары тогда призвали к себе на помощь мадьяр, чья власть теперь простиралась до булгарской границы[173]. Мадьяры прибыли с большой охотой; они расположились перед лагерем македонцев, требуя от них уступить все им принадлежащее. Требования были отклонены, и в сражении, которое последовало за этим, македонцы вновь с помощью святого Адриана победили. Итак, они благополучно взошли на корабли и прибыли в Константинополь после изгнания, длившегося более чем двадцать лет[174].

Булгары сыграли незначительную роль в этих событиях. Они были слишком заняты в другом месте. Мала-мир, подобно Феофилу, намеревался добиться своего прежде, чем возобновить соглашение; и был решительно настроен на это. Соглашение 815–816 гг. предусматривало, что большие императорские крепости — Филиппополь и Сардика — должны были оставаться изолированными и покинутыми. Маламир теперь перешел к аннексии последний территории, стоявшей на пути к Фессалоникам.

Славяне Македонии и Греческого полуострова проявляли непокорность императору в течение этих лет, поэтому он был вынужден согласиться с вмешательством булгар, не заявив протеста. Продвижение к Фессалоникам не было направлено исключительно против богатого города, но стало частью общего движения на запад. Булгары начали расселяться теперь и укреплять свою власть на холмистой территории Верхней Македонии, земле, которая должна была стать их второй родиной, о которой они так печально вздыхают сегодня[175].