История пишется победителями

Зрелище османского флота было настолько жалкое, что поначалу германские офицеры ужасались этой «кунсткамерой». Ни один из одряхлевших броненосцев нельзя было посчитать даже условно боеспособным. Команды довели свои корабли «до ручки» — лишь немногие могли ползать по воде, везде ржавчина и течи, а куда ушли огромные деньги за ремонт, понять было невозможно. Вернее, ясно куда — разошлись по карманам вороватых беев и капуданов, что являлось «милой привычкой» османов, давно ставшей неписаной традицией. В списки команд занесено множество «мертвых душ», исправно получавших жалование, но ни разу не появлявшихся на службе. Были и офицеры, в немалом числе, которые вообще ухитрились не служить, но звания получали исправно, как и денежное содержание. Стоявшие у пристаней броненосцы давно нужно было списывать по «возрасту» и безобразному состоянию, но флотское начальство стояло тут насмерть — ведь на них выделялись деньги, в том числе на уголь и ремонт, и такой бакшиш тут же немедленно разворовывался. Установленные орудия, даже самые новые, представляли кошмарное зрелище — стволы никогда не банили, затворы проржавели, стрельбы не проводилась. Объяснение простое — турки боялись из них стрелять, прекрасно зная состояние и орудий, и снарядов к ним. Англичане пытались навести порядок, в энергии им не откажешь, к тому же они пару веков служили на турецком флоте — определенный опыт имелся, как у немцев при подготовке османской армии.

Однако переломить ситуацию даже британцы не смогли — османы со всеми предложениями соглашались, но ничего не делали, демонстрируя знаменитый восточный фатализм. И оно понятно, если и так хорошо живется, то к чему напрасная на их взгляд суета.

Ситуация стала изменяться в лучшую сторону после «революции, которые устроили 'младотурки» — в Порте власть захватила партия «Единение и прогресс». Два с половиной года тому назад они призвали на помощь кайзерлихмарине, вот только прибывшие немцы стали действовать иначе — весь многочисленный хлам был оценен правильно, и в целях экономии немедленно отправлен на слом. Со списанных кораблей снимали все, что имело хоть какую-то ценность, но такового было немного.

Османы пришли в неподдельный ужас — из четырнадцати всевозможных броненосцев у них остался только один «Мессудие», который сочли более-менее пригодным для береговой обороны, благо тот был перевооружен новыми английскими пушками. Однако команды не расформировали, наоборот, перевели на «проданные» Порте корабли. На них турки стали составлять от трети до половины команды, весь остальной экипаж оставался исключительно немецким. К каждому германскому офицеру и матросу приставили турка для обучения, и подготовка пошла «ускоренным методом», и с учетом восточного менталитета затянулась на полтора года. И не поторопишься никак — сами турки, оставь их одних, быстро бы довели аккуратные германские корабли до состояния полного безобразия.

Зато теперь четверка бывших «виттельсбахов» представляла реальную силу, к тому же в Чесменскую бухту прибыл пятый корабль этого типа, с чисто немецким экипажем, что дружно надел на голову турецкие фески. Вместе с ним пришли два броненосных крейсера «Фридрих Карл» и «Принц Адальберт», также превратившиеся вчера в «османов». Отрядом подкрепления командовал старый приятель Франц Хиппер, недавно получивший чин контр-адмирала, и долго командовавший первым крейсером, ставшим флагманом. Чтобы не возникло недопонимания и конфликтов, в Берлине решили, что Сушон будет командовать броненосцами, а Хиппер броненосными крейсерами, к которым добавится «Принц Генрих», переименованный в «Хамидие». Именно на эти восемь кораблей боевой линии рассчитывали в противостоянии с мощным итальянским флотом, да на небольшую Триполитанскую эскадру. Последней номинально командовал турецкий вице-адмирал Бакнам-паша, за спиной которого находился напяливший феску контр-адмирал Рейнхард Шеер, вечно драчливый еще с кадетских времен, и получивший на кайзерлихмарине прозвище «человек в железной маске». В состав его эскадры включили «Месудие» и довооруженный «Бранденбург», или «Торгут Рейс» — все германские корабли «обасурманились», плюс три маленьких броненосца береговой обороны, носивших прежде имена языческих богов Вальхаллы. Именно этой эскадре, стоящей под защитой спешно установленных береговых батарей и минных постановок, предстояло первой встретить итальянский флот. Понятно, что война между бывшими союзниками пойдет яростной, но так в политике друзей не бывает, есть только государственные интересы. И теперь, когда рейх стал вкладывать огромные средства, и получил от Франции за отказ Марокко все долги Оттоманской Порты, требовалось поддержать новоявленного союзника всеми силами, чтобы не понести убытки.