Читаем История письма: Эволюция письменности от Древнего Египта до наших дней. полностью

Русский исследователь Ю.В. Кнорозов полагает, что письмо майя представляет собой смешение словесных и слоговых знаков, причем последние обозначают флективные элементы. В таком случае письменность майя по своему внутреннему строению сравнима с клинописью, но при нынешнем состоянии разработки проблемы еще нельзя вынести окончательного суждения, вывел ли ученый эти данные из текстов или, напротив, привнес их сам. Представляется целесообразным пока проявлять сдержанность и удовлетвориться описанием знаков, сделанным Г. Циммерманом и Дж. Томпсоном, которые воздерживаются от столь категорических суждений.


Письмо ацтеков.

Значительно примитивнее выглядит письменность более молодой мексиканской цивилизации ацтеков, известная по ряду рукописей. Наглядно рисуночный характер рукописей показывает, что в этом случае мы имеем дело с идеографическим письмом, в котором рисунками выражаются мысли в целом, а не отдельные слова. Налево изображены странствующие ацтекские племена, каждое из них определяется тотемическим знаком над головой. У алтаря (в центре изображения) под срубленным деревом собственно ацтеки расходятся с восемью родственными племенами, названия которых обозначены словесными рисунками справа вверху, у изображения их домов. Над четвертым домом нарисовано звездное небо, что указывает на то, что действие происходило ночью. Под домами прощаются предводители обеих групп: слева — ацтек (за его головой словесный знак aztlan «вода» + «стрелы»), справа — плачущий представитель восьми остальных племен. Справа от алтаря, вероятно, изображена жертвенная трапеза.


Рис. 222. Идеографическое письмо ацтеков.


Рис. 223. Ацтекские рисуночные словесные знаки для передачи конкретных понятий: 1 — Вода; 2 — дом; 3 — камень; 4 — ястреб; 5 — глиняный сосуд.


Рис. 224. Ацтекские символические знаки для передачи абстрактных понятий.


Упомянутый выше способ написания имен показывает, что у ацтеков наряду с идеографическим письмом существовали уже и отдельные словесные знаки. Конкретные предметы можно было обозначать, просто-напросто изображая их. Абстрактные предметы изображались символически, «смерть» — как череп, «овдоветь» — как плачущий глаз. Если была необходимость изобразить имя точнее, нежели это возможно с помощью тотемического знака над головой, ацтеки прибегали к звуковому ребусу и обозначали, например, название местности Teocaltitlan, что значит «место дома бога», с помощью рисунка губы (на языке ацтеков ten-tli) для слога te, дороги (o-tli «следы») для слога о, дома (cal-li) для слога cal и зуба (tlan-tli) для tlan, а слог ti оставался без обозначения. А для того, чтобы изобразить название местности Quauhnauac, рисовали дерево (quauh-tli) и рот с языком (naua-tl «речь»). Как можно заметить, звуковое соответствие изображаемого и подразумеваемого весьма неточно. К моменту открытия письменности ацтеков она находилась примерно на том же уровне, что и египетское письмо на своем начальном этапе: идеографическое письмо, смешанное с отдельными словесными знаками, среди которых заметную роль играют звуковые ребусы. Дальнейшему развитию воспрепятствовало уничтожение цивилизации ацтеков. Начала своего рода слогового письма засвидетельствованы в отрывочных фрагментах записи молитвы «Отче наш», первое слово которой показано на рис. 384. Первый знак pami-tl «флаг» обозначает слог ра (по-латыни молитва начинается со слов Pater noster), второй знак te-tl «камень» обозначает слог te, третий знак noč-tli «чертополох» — слог noc, затем снова следует знак noč «камень». Четыре знака читаются как pa-te noc-te, что является приблизительным соответствием pater noster. Конечно, на создании такого слогового письма сказалось испанское влияние.


Рис. 225. Начало молитвы «Отче наш» в ацтекской записи.


Универсальная письменность: В погоне за мечтой

Кое-что о пазиграфии

Кирилл Королев

Или не леелет в себе гимнотворец дар великого самодревнего бога?

Брахман-молитва.


Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России

В своей истории Россия пережила немало вооруженных конфликтов, но именно в ХХ столетии возникает массовый социально-психологический феномен «человека воюющего». О том, как это явление отразилось в народном сознании и повлияло на судьбу нескольких поколений наших соотечественников, рассказывает эта книга. Главная ее тема — человек в экстремальных условиях войны, его мысли, чувства, поведение. Психология боя и солдатский фатализм; героический порыв и паника; особенности фронтового быта; взаимоотношения рядового и офицерского состава; взаимодействие и соперничество родов войск; роль идеологии и пропаганды; символы и мифы войны; солдатские суеверия; формирование и эволюция образа врага; феномен участия женщин в боевых действиях, — вот далеко не полный перечень проблем, которые впервые в исторической литературе раскрываются на примере всех внешних войн нашей страны в ХХ веке — от русско-японской до Афганской.Книга основана на редких архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории». Она будет интересна не только специалистам, но и всем, кому небезразлична история Отечества.* * *Книга содержит таблицы. Рекомендуется использовать читалки, поддерживающие их отображение: CoolReader 2 и 3, AlReader.

Елена Спартаковна Сенявская

Военная история / История / Образование и наука