История под Канте Хондо

Эта четверка посвятила мне все свои оставшиеся годы. Каждый из них занимался мной, учил, наставлял, баловал, развлекал, утешал и как мне казалось бесконечно любил. И это было взаимно – моё маленькое сердце одинаково любило всех четверых.

Когда четверка начала редеть, я роптала на судьбу, что меня и так обделили нормальными родителями, а тут ещё и любимых забрали. Нечестно, несправедливо. Но от моих воплей почему-то ничего не изменилось, хотя казалось вот потребуешь от судьбы, пригрозишь ей всякими угрозами, на что она испугается и всё-всё-всё сделает, как ты захочешь. Ведь это ты сильный и смелый человек, царь всего на земле! В тот момент судьба мне показала самый большой в мире кукиш. Но и помереть от своей злобы она тоже не дала – отняв четверых, она подарила мне одну.

Мы со Светой познакомились в школе, на празднике осени, а точнее на его репетиции. Я очень любила читать стихи, мои настоящие четыре родителя постоянно меня учили какому-то произведению и затем с радостью слушали все вместе заученное. Так и зародилась моя любовь к прочтению стихов и различных отрывков из произведений. В этот раз я читала стихи Блока, но после прочтения меня освистали и за кулисами я, восьмиклассница, встретила второклассницу Свету. Мы встретились глазами и она быстро перевела свой взгляд. Тогда я оперлась на стену и громко, зло, возмущалась на мнение учителей и активистов.

– Блока ещё никто так не читал. – боязно сказала Света, смотря на меня своими большими темными глазками. – Так обычно читают Маяковского. Сухо, резко, громко.

– И чего? Как хочу так и читаю! И вообще тебе-то откуда знать про Блока и Маяковского?! Твой предел сказки Пушкина и «Травка зеленеет, солнышко блестит».

По Светиному выражению лица было понятно, что она закрылась в себе и не хочет отвечать. Испугалась, проще говоря. Она уже не смотрела на меня, а медленно переводила свои глазки с предмета на предмет, быстро хлопая длинными густыми ресничками.

– Ну? – сказала я, пытаясь добиться ответа. – Что замолчала?

– Мама обожает стихи. – тихо и быстро ответила Света и, немного помолчав, добавила. —А я обожаю, когда она читает мне их. Все детские мне уже неинтересны.

Добившись ответа, я не стала продолжать беседу, а начала пристально разглядывать ту малолетку, которая поимела наглость и высказала своё недовольство мне в лицо. Света не смотрела на меня, её внимание захватил выступающий, поющий мальчик. Обычно люди впиваются в мои глаза и смотрят разинув рот, но Света как раз избегала контакта с ними.

– Но знаешь, твой Блок всё-таки не так нелеп как я в этом костюме. – неожиданно сказала Света и потормошила свою пёструю, волнистую и пышную юбочку.

– Мда, это точно. – раззадорилась я, чтобы поиздеваться. – Армянка в русско-народном костюме танцующая русский народный танец это нечто! Прям как соленый огурец в торте Наполеон! У вас наверное слепой руководитель, не понимает, что это просто аж глаза режет!

Мои колкости Свету никак не задели, выслушав их, она улыбнулась мне и сказала:

– Наверное. Но зато меня Света зовут! Хоть имя подходит!

– Света?! – удивилась я. – Ха! Действительно, хоть что-то русское.

– А тебя ведь зовут Наира.

– И чего с того? – вновь ощетинилась я.

– Ничего. У тебя в семье есть армяне?

– Почему ты так решила? Никого у меня нет, у меня были две выдумщицы бабушки, Наташа и Ира.

– Прикольно получилось! А ты знаешь, что Наира это армянское имя? Меня хотели так назвать, потом папа передумал.

Далее была следующая ситуация: она Светлана Сантурян, а я Наира Иванова.

Моё неловкое молчание разбила фраза одного активиста, которого назначили на роль ведущего:

– Так, На…Нарима где?

– Наира! – громко одёрнула его Света.

– Наира. – тихо повторил активист и сделал вид, что что-то исправил у себя на листах, с которых он читал. – Ага, всё. Ты не забудь, что ты пойдёшь после скрипки!

– Я не буду читать раз никому не нравится! Я вообще не хотела читать эти стихи! Я сказала всем – у меня траур! У меня бабушка два месяца назад…

Но активист из 11 “Б” почему-то не заинтересовался моим объяснением и удалился прочь, не дослушав причину моего отпора. Зато меня была готова выслушать другая маленькая, кудрявая головка.

– Тебя что, правда заставили? – печально спросила Света.

– Да. Сказали, что я отлично читаю стихи и будет какая-то шишка из министерства, которая должна пустить слезу от «прекрасного».

– Ты правда хорошо читаешь, и почти каждый праздник не обходится без твоего выступления. Не грусти, пожалуйста. Знаешь, мне ты запомнилась на…

Когда именно я ей запомнилась я узнаю только лишь лет через четырнадцать, а пока мою Свету перебила та самая «слепая» руководительница коллектива «Лапушки».

– Так, Света, что ты тут греешься ?! Иди ко всем девочкам! Сейчас уже выступать, а я вас собрать не могу! Быстрее давай!

И под громкие высказывания о тяжкой участи руководителей танцевальных коллективов и увели мою Свету, в подсобку, где стояли изнемогали школьники, которые ещё не отдали «своё» сцене.