История порнографии

Возрастом совершеннолетия, по мнению Хайда, в XVIII веке, были 14 лет. Героине "Клариссы" Ричардсона – пятнадцать, а Лолите Набокова всего двенадцать лет. Хайд заявил, что отнес бы "Фанни Хилл" скорее к жанру плутовского романа, как и многие произведения Генри Филдинга.

Профессор Хайд процитировал отрывок из романа, в котором содержалось типичное, по его мнению, описание повесы тех времен: "Представьте себе человека, которому далеко за шестьдесят, низенького и тщедушного, с кожей бледной, как у мертвеца, и огромными выпученными глазами, он таращился так, словно его душили. Зубы, а вернее будет сказать – клыки делали его рот огромным, и несло из него, как из ночного сосуда. Что-то крайне неприятное таилось в его ухмылке, превращавшей его в совершенное страшилище, если не в чудовище, опасное для женщин и детей. И эдакое вот создание, эта карикатура на человека, этот монстр был настолько слеп в отношении собственной внешности, что считал, будто рожден дарить наслаждение женщинам и ни одна не устоит перед его чарами. Он тратил немалые деньги на несчастных, которые были способны притвориться влюбленными в него, с теми же, кому не хватало искусства скрывать отвращение, он вел себя бесцеремонно и даже грубо. Скорее бессилие, чем естественное желание, заставляло его искать возбуждения в разнообразии. Всяческими извращенными способами пытался он подняться на вершины блаженства, однако чаще всего обнаруживал, что препятствием ему служит нехватка сил, необходимых для подъема. В этих случаях на него находил приступ ярости, которой он давал волю, вымещая на ни в чем не повинных объектах разочарование за недолговечность желания".

Следующим Хайд зачитал эпизод, в котором Фанни овладевает юный моряк. Весьма реалистично описано поведение здорового мужчины, жаждущего сексуального удовлетворения: "…Моряк решил, что я послана ему в награду, а потому, нимало не церемонясь, обхватил меня за шею и поцеловал так крепко, что дух от удовольствия перехватило… Короче, повиновалась я в тот момент отнюдь не голове своей, а воле воинственного морского волка, который обхватил меня с фамильярностью, будто мы с ним всю жизнь знакомы, и доставил в ближайшую подходящую таверну, где нас провели в крохотную комнатушку.

Здесь, не дожидаясь даже, пока половой принесет заказанное вино, моряк сразу взял меня на абордаж: мигом распахнул платье возле шеи и завладел грудями, с которыми он управился с той точностью сладострастия, что в подобных обстоятельствах делает всякие предварительные церемонии куда более утомительными, чем приятными. Однако, устремившись к заветной цели, мы обнаружили, что для этого нет никаких удобств: всю обстановку комнатушки составляли два-три колченогих стула да шатающийся рассохшийся стол".

Отрывок заканчивался следующей фразой: "Пфу!

В шторм любая гавань годится!" – Очень интересная фраза, – сказал профессор, – думаю, в таком контексте ее произносили впервые.

– На ваш взгляд, это литература? – Таков был заключительный вопрос Дю Канна.

– Да – прозвучал ответ, – это совсем не то, что в Америке называют "жесткой" порнографией.

Гриффит-Джоунз спросил мнение свидетеля о любовных сценах. Не кажутся ли вам все эти описания беспорядочными?

– Нет, ваша честь, – не согласился свидетель. – Жизнь проституток и бордели XVIII века описаны чрезвычайно точно. На мой взгляд, книга должна быть доступна обычному читателю.

– Вы считаете, что обычный покупатель, купивший книгу в "Волшебном магазине", хоть скольконибудь заинтересуется этой стороной повествования?

– Не понимаю, почему бы и нет.

Следующий свидетель, Карл Миллер, был литературным редактором из "Нью Стейтсмен". Он согласился с утверждением, что "Фанни Хилл" – эротический роман, и заявил, что вряд ли кто-то станет это оспаривать. По его мнению, книга обладала литературными достоинствами. "Не вершина беллетристики, конечно, не сравнится с лучшими романами Диккенса или Генри Джеймса, но ничуть не хуже, чем "Молль Флендерс" Дефо или "Роб Рой" Вальтера Скотта. Вполне здравая и откровенная книга, местами столь изящная, что делает автору честь. Стиль разнообразный, временами напоминает Дефо, фантазия и воображение автора оживляют повествование.

Хатчинсон спросил Миллера, применим ли термин "поэтический" к роману "Фанни Хилл", и тот ответил утвердительно:

– Думаю, это хороший образчик "плутовской" беллетристики.

Миллер сказал, что, несмотря на описание борделей и жизни "подонков" общества, книга вполне здравая и разумная. Конечно, слишком откровенные сексуальные сцены могут быть сочтены излишне откровенными, но не все с этим согласятся.

В романе "Фанни Хилл" есть сцена порки, упоминаются лесбиянки и гомосексуалисты. Но все то же самое описывается во многих других более чем низкопробных книжках, по сравнению с которыми "Фанни Хилл" – просто шедевр.

– Современные писатели чаще описывают подобное в своих произведениях?

– Безусловно.

– Во многих ли книгах, свободно продающихся в наших магазинах, описывается жестокий, даже яростный секс?