Читаем История Португалии полностью

Владельцу земли необходимо продать максимально возможное количество продукции, и у него уже нет той ее части, которую он распределял среди работников. Теперь он распределяет часть торговой выручки, то есть определенную сумму денег. Абсолютный размер заработной платы в реалах увеличился, вызвав многочисленные протесты собственников угодий; однако относительная сумма уменьшилась, поскольку все больше вещей считались необходимыми, а приобрести их можно было только за деньги. И увеличивался в первую очередь разрыв в уровне жизни между различными классами. Нищета ощущалась меньше тогда, когда все были нищими. А теперь появилось много людей, которые перестали быть бедными. Сельский дом отныне противопоставляется лачуге, а городское здание — бараку. Состоятельный крестьянин пользуется часами и носит золотую цепочку (это служит отличительным знаком класса собственников), вызывает при необходимости врача, пользуется аптекой, посылает детей в школу, хранит в подвале своего дома запас продуктов, который страхует его от голода, и он может даже прибегнуть к помощи банка в случае финансовых трудностей (многие таким образом лишились собственности, которая уходила с молотка согласно судебным постановлениям по требованию банков-кредиторов).

А землепашец не имеет запаса продуктов, школы, кредита. У него нет «ни кола, ни двора». Он не входит в местные коллективы; центр его общения ограничивается таверной; озабоченность, вызванная алкоголизмом, была одной из причин буржуазной филантропии. Два социальных слоя — имущих и неимущих — начинают вступать в конфликт. Мирная патриархальная деревня тонет в классовой борьбе, и оба класса считают себя эксплуатируемыми: работающие люди — потому, что получают меньше необходимого, а имущие — потому, что от них требуют больше того, что они могут дать. В официальном докладе за 1887 г. говорится: «Этот фермент способствует подъему как на дрожжах и поддерживает среди самых нижних классов глухую ненависть к социальному превосходству. Такова причина того, что грабеж в их глазах зачастую является не правонарушением или преступлением, а лишь местью».

Трудящийся реагирует на новые условия жизни в XX в. таким же образом, как в XIV столетии, — бегством из сельской местности и попыткой найти работу в городах. Однако возможности занятости не пропорциональны масштабу поисков работы. Часть селян находит себе применение на прокладке железнодорожных линий и проезжих дорог, на строительстве тысяч зданий в Лиссабоне и Порту. Новые промышленные предприятия поглощают часть людей, которые начинают образовывать особый класс с собственными привычками и менталитетом. Зарождаются первые социалистические идеи в посланиях интеллектуалов, которые ищут свою аудиторию среди городского пролетариата. Но она невелика, ибо новый класс представляет собой переходную фазу между двумя основными слоями португальского общества — крестьянами и буржуазией. «Нет ни одного [рабочего], который не стремился бы с помощью своих сбережений превратиться в капиталиста», — говорится в первой газете наших социалистов «Эку дуз операриуш» («Эхо рабочих»), основанной в 1850 г. Уже в первом своем номере она объявила программу: «Социализм — наследник нынешней системы, в которой уважается частная собственность, он не может не считать ее основой всего будущего прогресса». Фактически это был «наследственный» социализм, это было устремление общественного слоя, бежавшего из деревень, чтобы вступить в данное наследие, то есть войти в буржуазное общество. В целом это ему удалось. Сын рабочего обретал в городе свое будущее, которое на селе было зарезервировано для детей среднего класса: он научился читать, носил галстук, служил в одном из государственных учреждений, в конторе, в Португальской железнодорожной компании, преподавал в начальных классах, и стал частью последней ступени буржуазной пирамиды, образованной, наряду с этой восходящей группой, и группой нисходящей — людьми «постыдной бедности», разлагающегося слоя буржуазного общества, который от буржуазии сохраняет манеры, менталитет и галстук, но за этими дверями живет в нищете.

Быть сельским работником — это постоянное свойство, а быть работником в городе — это фаза в процессе движения. Прадеды бедных крестьян уже были бедными крестьянами, а их правнуки таковыми останутся. Но родители первых рабочих были крестьянами и боролись за то, чтобы их дети принадлежали к буржуазии. Одновременно социалистические идеи перерождаются в идеи республиканские, которые направлены на смену формы и состава руководителей государства, не изменяя структур общества.

Перейти на страницу:

Все книги серии Национальная история

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза