Читаем История Португалии полностью

Успех Гарретта и Эркулану был огромным. И один, и второй обладали большим талантом, и уже этого было бы достаточно для объяснения их чудесной литературной судьбы: их смолоду считали фигурами подлинно общенационального масштаба, а следующие поколения окружили их гораздо большим поклонением, чем выказанное любому другому крупному деятелю либерализма. Оба они пытались наполнить португальской материей те формы, которые привезли из Европы. Гарретт создавал исторические романы с привкусом книг, которые он читал в Англии; он вновь и вновь обращался к португальской древности, черпая темы для романтических драм (ему удалось написать шедевр «Брат Луиш ди Соуза»), и исследовал игнорировавшиеся дотоле глубины народной португальской традиции, населив отечественную литературу легендами, вроде тех, которыми изобиловали английские романы и поэзия. Первый сборник популярной литературы — его «Романсейру» (первый том, 1843). Эркулану ищет прежде всего легенды в средневековых текстах; он принес из Англии высокопарный стиль с библейскими эмфазами, напоминающими величественные увертюры романтических опер. Он торжественно повествует от имени столетий, от имени совести, от имени Родины. И убеждает. Целью Эркулану была литература. Стали знаменитыми два его романа, объединенных под общим названием «Монастикон» — истории священников, действие одной из которых разворачивается во времена вестготов, а другой — во времена Авишского магистра. Обе они повествуют о проблемах церковного безбрачия. Однако роман привел его к погружению в историю страны. Одной из книг, имевших наиболее длительное и глубокое влияние на португальскую культуру, стала «История Португалии» (1847—1859), в которой португальское средневековье представлено как «медленный подъем народных классов», подобно тому как это сделали французские историки применительно к своей стране. Такая интерпретация идентифицирует на каждом шагу «народ» с «добрыми людьми», то есть с сельскими собственниками, и народные классы с буржуазией.

Романтизм характеризует культуру высших слоев общества в течение всего века. Литературный опыт, попытавшийся его преодолеть (особенно — опыт поколения 1870 г.), помимо того что многое вобрал из романтизма, не добился всеобщей приверженности. Все, что затрагивало социальные темы, вызывало искреннее отвращение, поскольку было бестактным и беспокоящим. Ультраромантизм (Камилу, Суариш душ Пассуш, Томаш Рибейру, Бульян Пату) встретил гораздо более широкий отклик. Среди самых потрясающих литературных успехов в Португалии — «Сватовство могилы», любовное приключение двух скелетов на кладбище, которое воспевали взволнованные девушки под аккомпанемент фортепьяно.

Перейти на страницу:

Все книги серии Национальная история

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза