История прибалтийских народов. От подданных Ливонского ордена до независимых государств

На время правления (1825–1855) Николая I, активного и могучего представителя Реставрации, пришлось начало глубоких внутренних преобразований России, процесса, который можно охарактеризовать как национализацию, хотя охватить все силы, пришедшие в движение в ходе ее осуществления, не представляется возможным. Николай I, относивший себя к настоящим аристократам, хорошо понимал и даже отдавал определенное предпочтение немецкому дворянству прибалтийских провинций. На годы его царствования, как уже отмечалось, пришлись первая и вторая части всеохватывающей кодификации провинциального права (организации органов власти и сословного права), во время которой при возникновении спорных вопросов в первую очередь учитывались интересы дворянства. Но он и не препятствовал развитию националистических тенденций. Поэтому либерально настроенные немцы в Прибалтике, как и общественность метрополии, видели в нем воплощение реакции.

В 1820-х и 1830-х годах немцы в провинциях пребывали в безмятежном покое и в известном смысле утратили присущую им прозорливость. Они полагали, что устоявшимся формам жизни ничто не угрожает, и проводили время в каждодневных трудах и беззаботных удовольствиях, наслаждаясь предоставленными широкими привилегиями. Однако для леттов и эстов из числа крестьян это были тяжелые времена, ведь при отмене крепостного права они лишились правовой защиты своей оседлости. Исключительные и неограниченные права помещиков на владение всей землей привели к потере крестьянами уверенности в завтрашнем дне. К тому же значительно возросли запросы помещичьих хозяйств на их рабочую силу.

Насмотревшись на жизнь крестьян, уже упоминавшийся Фелькерзам рассказывал, что его буквально затрясло от осознания того, что здание лифляндской крестьянской реформы не застраховано от обрушения и различных посягательств, творимых от имени закона. Конечно, далеко не все представители его сословия воспринимали подобным же образом, что и он, создавшееся положение, которое иначе чем позорным назвать было нельзя. Они по-прежнему находились в плену архаичного понимания своего суверенитета, полагая, что дворянин все же должен иметь право «прижимать» крестьян, хотя такое и считалось уже постыдным. В силу этого никто крестьянский вопрос как национальную проблему не воспринимал.

Церковь в Прибалтике после почти неограниченного господства рационализма начала претерпевать изменения. Тогда два известных представителя новых подходов в духовной жизни стали пользоваться все возрастающим влиянием, выходившим далеко за пределы их общин. Одним из них являлся пастор Август Фердинанд Гун (1807–1871) из церкви Святого Олая в Ревале, который с 1836 года подпал под влияние движения пробуждения и в чьем лице после многолетней борьбы пиетистское направление получило определенную силу. По образному выражению профессора богословского факультета Дорпатского университета Трауготта Хана, он был самым выдающимся и мощным проповедником протестантской церкви России со времен Реформации.

Другим был одухотворенный ученик известного немецкого философа, теолога и проповедника Фридриха Шляйермахера (1768–1834) обер-пастор Христиан Август Беркхольц, проповедовавший с 1840 года в рижском соборе Святого Иакова и дававший позднее ценные советы протестантской церкви России. В результате во всех прибалтийских провинциях в последующие десятилетия стало побеждать новое осмысление лютеранства.

С этим все более и более оказалось связанным враждебное отношение к гернгутерам, и образование ими общин воспринималось как проявление субъективистского произвола, вызывая прямое противодействие церкви.

В то же время провинциальных обывателей не обошел стороной интерес к духовной и культурной жизни. В те десятилетия возникло большинство ученых обществ – вслед за Курляндским обществом литературы и искусства, образованным в 1815 году в Митаве, появилось в 1824 году Латышское литературное общество, а в 1838 году – Ученое эстонское общество, о которых еще будет сказано. Кроме того, в 1834 году было создано Рижское общество истории и древностей остзейских губерний и в 1842 году Эстляндское литературное общество в Ревале, а старейшим клубом натуралистов, основанным в 1844 году, был рижский. Вся эта немецкая духовная жизнь, проявившаяся в создании музеев, докладах и многочисленных публикациях, одновременно привела и к появлению точек соприкосновения граждан из разных сословий.