История приключений Джозефа Эндруса и его друга Абраама Адамса

- Нет, нет, сударь! - ответил хозяин, хитрый и ловкий человек. - Я превосходно знаю джентльмена, о котором они говорили, знаю и джентльменов, говоривших о нем. Что до езды по чужим хлебам, то, насколько мне известно, он вот уже два года не садился в седло. И что-то не слыхивал я, чтобы он когда чинил такого рода обиды, а насчет возмещения скажу вам: не так он любит сорить деньгами, чтобы доводить до того. И никогда я не слышал, чтоб он отобрал у кого ружье; нет, я даже знаю многих, у кого есть в доме ружья; а вот чтобы у него стреляли дичь, так по этой части нет человека строже: посмел бы только кто, так он бы того со свету сжил. Вы слышали, один Джентльмен говорит, что он для своих слуг самый дурной господин на свете, а другой, что самый лучший; я же со своей стороны скажу: я знаю всех его слуг, а никогда ни от одного из них не слышал, что он плох или что он хорош...

- Так! так! - говорит Адамс. - А судья он справедливый?

- Право, мой друг, - ответил хозяин, - я не уверен, состоит ли он сейчас судьей: единственное дело, какое пришлось ему разбирать за много лет, была как раз тяжба между этими самыми двумя господами, которые только что вышли из моего дома; и я считаю, что он ее разрешил по справедливости, - я был при разборе.

- А в чью пользу он решил ее? - спросил Адамс.

- Думается мне, это вам должно быть ясно и без моего ответа, воскликнул хозяин, - по тем двум разным отзывам, какие вы тут услышали о нем. Не мое это дело спорить с джентльменами, когда они пьют в моем доме; но я так понимаю, что ни один из них не сказал ни слова правды.

- Боже нас упаси от такого греха! - молвил Адамс. - Разве могут люди говорить неправду о ближних, руководствуясь мелкой личной признательностью или, что еще бесконечно хуже, личной злобой! Уж лучше мне думать, что мы их не поняли и что они говорили о двух разных лицах: много ведь при дороге домов.

- Позволь, дружок! - вскричал тут хозяин. - Ты станешь уверять, что никогда в жизни своей не солгал?

- Я никогда не солгал со злым умыслом, в этом я уверен, - ответил Адамс, - или с намерением повредить чьему-либо доброму имени.

- Фью! Со злым умыслом! - возразил хозяин. - Не с тем, конечно, умыслом, чтобы человек угодил на виселицу или чтоб наделать кому неприятностей; но так, из любви к самому себе, всегда говоришь о друге лучше, чем о враге.

- Из любви к самому себе должно держаться только правды, - говорит Адамс, - потому что, поступая иначе, мы наносим вред самой благородной части нашего существа - нашей бессмертной душе. Не верится мне, что есть болваны, готовые погубить ее ради пустячной какой-то выгоды, когда и величайшая выгода в этой жизни только прах по сравнению с тем, что ждет нас в будущей.

Хозяин поднял чарку и выпил с улыбкой "за будущую жизнь", добавив, однако, что он не прочь кое-что получить и в этой.

- Как, - говорит Адамс очень серьезно, - вы не верите в загробную жизнь?

На это хозяин ответил, что верит, - он же не безбожник.

- И вы верите, что у вас есть бессмертная душа? - вскричал Адамс.

Тот ответил, что верит, - избави боже, как можно не верить.

- А в рай и ад? - сказал пастор.

Тогда хозяин попросил его не кощунствовать, ибо о таких вещах нельзя ни говорить, ни думать нигде, кроме как в церкви.

Адамс спросил, зачем же он ходит в церковь, если то, чему его там поучают, никак не влияет на его поведение в жизни.

- Я хожу в церковь молиться, - ответил хозяин, - из благочестия хожу.

- А ты веришь, - вскричал Адамс, - тому, что ты слышишь в церкви?

- Верю почти всему, сударь, - ответил хозяин.

- И ты не содрогаешься, - вопит Адамс, - при мысли о вечной каре?

- О каре, сударь, - отвечает тот, - я никогда не думал; но что проку говорить о таких далеких вещах? Кружка пуста - прикажете принести вторую?

Пока он ходил за пивом, к крыльцу подъехала почтовая карета. Кучер зашел в дом, и хозяйка спросила, какие у него нынче пассажиры.

- Свора паршивых с...к, - говорит он, - я бы их с радостью опрокинул; вы их не уговорите выпить ни глотка, уж поверьте!

Адамс спросил, не видел ли он дорогой молодого человека верхом на лошади, и описал Джозефа.

- Эге, - сказал кучер. - одна дама из моей кареты, его знакомая, выкупила его вместе с конем; он уже был бы тут, не загони его гроза под крышу.