История приключений Джозефа Эндруса и его друга Абраама Адамса

- Ваш образ мыслей, - сказал он, - отвечает истинным принципам христианского священника, и я от души хотел бы, чтобы он был всеобщим; однако должен с прискорбием сказать, что пастор нашего прихода, напротив того, не только не почитает своих неимущих прихожан членами своей семьи, но, пожалуй, не видит в них даже существ одной с ним породы. Он редко когда заговаривает с ними - разве что кое с кем из самых богатых, а перед прочими даже и шляпу не приподнимет. Я часто смеюсь, когда вижу, как он в воскресенье проходит вперевалку, точно индюк, по церковному двору сквозь ряды своих прихожан, а те кланяются ему так же покорно и встречают в ответ такое же пренебрежение, как толпа раболепных царедворцев самого надменного государя в христианском мире. Но если в светском человеке такая гордость смешна, то, конечно, в лице духовного звания она гнусна и омерзительна; если такой надутый пузырь, расхаживая в княжеских одеждах, справедливо возбуждает насмешку, то, несомненно, в облачении священника он должен вызывать наше презрение.

- Спору нет, - ответил Адамс, - ваше мнение правильно; но такие примеры, я надеюсь, редки. Те духовные лица, каких я имею честь знать, держатся совсем иного поведения; и вы со мною согласитесь, сэр, что излишняя готовность многих мирян выказывать неуважение к сану является, возможно, одной из причин того, что духовенство избегает чрезмерного смирения.

- Вполне справедливо, - говорит джентльмен. - Я вижу, сэр, вы человек выдающегося ума, и я счастлив, что благоприятный случай познакомил меня с вами: может быть, наша встреча окажется небезвыгодной и для вас. Сейчас я скажу вам только, что священник нашего прихода стар и немощен, а замещение вакансии зависит от меня. Доктор, дайте мне вашу руку и считайте твердо, что после его смерти приход за вами.

Адамс ответил, что ничто в жизни так его не смущало, как полная невозможность чем-либо воздать за столь благородную и незаслуженную щедрость.

- Сущий пустяк, сэр, - восклицает джентльмен, - место едва стоит того, чтобы вы его приняли: оно дает всего три с лишним сотни в год. Ради вас я желал бы, чтоб оно давало вдвое больше.

Адамс отвесил поклон и прослезился от благодарного волнения; затем джентльмен спросил, женат ли он и есть ли у него дети помимо тех, кого он зовет своими детьми в духовном смысле.

- Сэр, - ответил пастор, - у меня, к вашим услугам, жена и шестеро детей.

- Жаль, - говорит джентльмен, - а то я взял бы вас домашним священником и поместил у себя; впрочем, у меня есть в приходе еще один дом, и я его для вас обставлю (потому что пасторский домик у нас не очень хорош). Скажите, ваша жена знает толк в молочном хозяйстве?

- Не возьму на себя смелость утверждать, что знает, - говорит Адамс.

- Это обидно, - вымолвил джентльмен, - я бы дал вам штук шесть коров и отменные луга для их прокорма.

- Сэр, - сказал Адамс в полном упоении, - вы слишком щедры, нет, в самом деле слишком.

- Ничуть, - восклицает джентльмен, - я ценю богатство лишь постольку, поскольку оно дает мне возможность делать добро; а я никогда не встречал человека, которому услужил бы с большей радостью, чем вам.

С этими словами он горячо пожал пастору руку и сказал, что дом его достаточно просторен, чтобы дать приют и ему, и его спутникам. Адамс взмолился, что не хочет доставлять ему столько хлопот, и, забывая, что у них нет на всю братию и шести пенсов, сказал, что они преотлично устроятся здесь у хозяина. Джентльмен не принимал отказа и, справившись, куда они держат путь, сказал, что и думать нечего идти такую даль пешком; он попросил соизволения прислать им своего слугу с лошадьми и еще добавил, что если они не откажут ему в удовольствии провести с ним всего два дня, то он предоставит им карету шестерней. Адамс, повернувшись к Джозефу, сказал:

- Как счастлива для тебя наша встреча с этим добрым джентльменом; я так боялся, что ты не выдержишь до конца с твоей больной ногой.

И, отнесясь затем к лицу, расточавшему эти щедрые обещания, он после долгих поклонов воскликнул:

- Благословен тот час, который впервые свел меня с таким, как вы, благодетелем; вы истинный христианин, такой, какими были христиане в первые века, и делаете честь стране, где проживаете. Я охотно совершил бы паломничество в святую землю, чтоб увидеть вас; счастье мое от выгоды, какую извлекаем мы из вашей доброты, ничтожно по сравнению с моей радостью за вас, ибо я вижу, какие сокровища вы накапливаете для себя в стране непреходящей. А посему, великодушнейший сэр, мы принимаем вашу доброту как в смысле любезно предложенного вами ночлега, так и в отношении лошадей наутро.

Тут он принялся искать свою шляпу, а Джозеф свою; и уже они оба, как и Фанни, были вполне готовы, когда джентльмен, вдруг остановившись и как будто подумав про себя с минуту, воскликнул: