История происхождения русов и славян

Так вот. При самой либеральной, из допустимых, оценке, в реальности, на сегодняшний день на землях древней Руси археологами обнаружено всего лишь пять более или менее крупных «очагов» скандинавского присутствия: Старая Ладога, Городище (под Новгородом), Гнездово (около Смоленска), Тимерево (Ярославская область) и Шестовицкий могильник (близ Чернигова); ни Любша, ни Новгород, ни Киев, ни Изборск, ни Полоцк, ни Белоозеро, ни Ростов, ни Муром в этот список не входят. Под «крупным очагом» надо понимать несколько десятков погребений (нигде не переваливает даже за полсотни). В долевом отношении захоронения, признаваемые норманистами скандинавскими, не приближаются и к десятой части от общего числа раскопанных могил; например, в Гнездово их всего 4 % (40 из исследованных 1000)!

^{Реконструкция волинской пристани в IX веке.}

Но даже в этих пропорциях картина скандинавской «колонизации» выглядит чересчур радужной. Дело в том, что «скандинавские» погребения определяются норманистами по двум главным признакам: скорлупообразным фибулам — типичной детали скандинавского женского костюма и так называемым «срубным камерам», которые признаются неотъемлемой чертой скандинавского погребального обряда.

Оба эти критерия нельзя считать безусловно справедливыми. В первом случае часто не учитывается соотношение фибул (и вообще вещей скандинавского происхождения) с общим материалом находок. Так, в крупнейшем киевском могильнике IX–X вв., располагавшемся вблизи построенной позднее Десятинной церкви, имеются два богатых женских погребения; в каждом из них обнаружены по две овальных фибулы. Именно по две фибулы было на женской одежде в Скандинавии. Но помимо этих фибул, к предметам скандинавского происхождения можно причислить еще только два-три украшения. Между тем большинство вещей из этих могил — изделия местного производства, а наряд женщин — восточноевропейский. Скандинавские фибулы часто находят в составе типично славянских или финских женских украшений от Прибалтики до Поволжья. Эти фибулы входили в состав костюма как ливских, так и, по всей видимости, весских женщин. В. В. Седов отмечал, что находки вещей скандинавского происхождения, к числу которых и относятся эти фибулы, не являются этноопределяющими, а показывают лишь, что среди той или иной части населения Восточной Европы эти скандинавские украшения были в моде.

Далее. Большинство скандинавских вещей в Гнездовских курганах — это именно женские украшения, а не оружие. А где же шведские мужчины? Норманисты совершенно упускают из виду, что женщины, вместе со всеми своими скандинавскими фибулами, вполне могли быть рабынями (О ужас! Даже скандинавскими!), захороненными вместе со своим господином (подобный случай описан у Ибн-Фадлана), и их происхождение совершенно ничего не говорит о племенной принадлежности их хозяина.

Еще о Гнездове. В древнем Смоленске сейчас находится 3000 курганов, среди которых есть и воинские. Этот Гнездовский могильник норманисты почему-то считают образцовым доказательством огромного наплыва скандинавов на Русь. Давайте разберемся, а какие у них для этого основания? Во-первых, Гнездовский могильник датируется X веком, причем, в основном, его второй половиной. Так, к этому времени Русь уже давно была создана и местные скандинавы, если они там вообще есть, никакого отношения к ее созданию не имеют. Максимум, это наемники киевских князей. И все!

Во-вторых, из более чем 1000 раскопанных курганов, в Гнездове, по разным данным, к скандинавам могут иметь отношение не более 30–40. По подсчетам Д. А. Авдусина, среди гнездовских курганов более 40, возможно, содержали скандинавские погребения, еще в 17 найдены скандинавские вещи. Академик П. П. Толочко более щедро указывает, что в Гнездове из тысячи курганов только 60 оказались погребениями скандинавов[43]. Это 4 %. И где тут массовость?

В-третьих, Анне Стальсберг считает, что одновременные парные погребения с ладьей в Гнездове не идентичны вторичным захоронениям, найденным в несожженных камерах в Бирке. То есть, не скандинавские они. Также она определила, что четырехугольные в сечении стержни заклепок ладей из Гнездова ближе к балтийской и славянской традиции, нежели к скандинавской (с круглыми в сечении стержнями заклепок), и объединила их с заклепками из староладожского Плакуна, приведя заключение Я. Билля о том, что заклепки из Плакуна ближе к балтийским и славянским[44].

Ну надо же! Опять незадача. Опять не викинги. Ладьи-то славянские. Вновь спросим, и где же тут массовость и даже руководство Смоленском скандинавами (!), так ярко заявленные Климом Жуковым в одном из видеороликов?