История психологии

Философия феноменологии развивалась параллельно с экспериментальными исследованиями восприятия в гештальтпсихологии. Иногда они прямо пересекались, как, например, в случае Давида Катца (David Katz, 1884–1953) — гештальтпсихолога, учившегося в Гёттингене, где преподавал Гуссерль. Катц преподавал в Ростоке, потом в Стокгольме, и долго с успехом занимался восприятием цвета и осязанием. Оригинальность его экспериментальной программы состояла в том, что в ней нашлось место для описания всего богатства и многообразия восприятия. По названиям его основных публикаций, вышедших в период между двумя войнами, можно судить, что именно он называл феноменологическим методом: «Формы проявления цветов и их изменения в индивидуальном опыте» (Die Erscheinungsweisen der Farben und ihre Beeinflussung durch die individuelle Erfahrung, 1911, переведено на английский как «Мир цвета», 1935), и второе издание — «Структура мира цвета» (Der Aufbau der Farbwelt, 1930), а также книга «Структура мира осязания» (Der Aufbau der Tastwelt, 1925). В его описании цвета, например, различаются цвет-оболочка и цвет-поверхность; последний соотносится в сознании с поверхностью, а первый нет. В представлении Катца, речь идет не о двух модальностях или проявлениях одного и того же цвета, а о разных цветах: какой цвет мы видим, зависит от контекста, от того, что изучается в эксперименте. Его язык описания цветов открыл ряд качественных различий блеска, сияния, яркости и прочего, что было хорошо знакомо художникам, но оставалось за пределами объективного исследования. В своей книге об осязании Катц указывает на «почти неистощимое богатство осязаемого мира» [цит. по: 151, с. 47]. Этот язык, в котором сознание рассматривается как «мир», царство осмысленно структурированных отношений, был характерным языком феноменологии.

В 1920-е гг. слово «феноменология» использовалось часто, но неточно. Ключевой фигурой в популяризации этого слова был мюнхенский философ Макс Шелер (Max Scheler, 1874–1928), так как у его работ была широкая интеллектуальная аудитория. Он прямо соединял описание сознания со значениями и ценностями, что обещало избавить науку от материализма и удовлетворить человеческую потребность в смысле. Интересы Шелера лежали в области философской антропологии — философии человеческой природы, которая исходит из необходимой и неотъемлемой ценности каждого человека, а это предполагает, что познание человека должно отталкиваться от осознаваемых ценностей каждого индивида. Его основные феноменологические исследования касались эмоций. Он выделял эмоции из субъективного мира и описывал их как структуры объективного сознания, осмысленно связанные с определенными ценностями. Отсюда следует, доказывал он, что нравственность — не вопрос нашей симпатии к другим людям, не субъективное чувство, которое мы можем испытывать или не испытывать; это объективная ориентация сознания, отражающая нашу сущность.

Многие мыслящие люди и до, и после духовной и материальной катастрофы 1914–1918 гг. обращались к таким авторам, как Шелер, за новой надеждой. Он был философом, который, казалось, узаконил обращение к подлинным эмоциям и ценностям как к предпосылке познания человеческого бытия. Шелер хотел сделать феноменологию основой нового, спасительного мировоззрения, даже если при этом пострадает точность терминологии и рассуждений. Он внес также и более специфический вклад в психологию: его описания самообмана и рессентимента (ressentiment — чувство зависти, обиды и озлобленности, приводящее человека к отчужденности от других людей) повлияли на психиатров, работавших в Мюнхене. Так, Карл Ясперс (Karl Jaspers, 1883–1969) в своей «Общей психопатологии» (Allgemeine Psychopathologie, 1913) показал, что психиатрия должна прежде всего изучать осознанную ориентацию пациента по отношению к миру. В период между войнами феноменологическая психиатрия переживала бурный рост, хотя и ограниченный зоной влияния немецкой культуры.