История Рай-авеню

— Вся семья сидит на деревянных табуретках, ни на ком нет обуви, даже домашние тапочки нельзя надевать. Все зеркала занавешиваются, чтобы призрак умершего не пришел посмотреть на себя в зеркало. И еду в дом приносят знакомые семьи покойного, потому что родственникам не разрешается готовить. Староверы, те рвут на себе одежду. Но не слишком при этом стараются. Просто хотят показать всем, как им тяжело.

— Слушай, Бенни, ты знаешь, что ирландцы говорят родственникам умершего на поминках? Они говорят: «Мы сочувствуем вам». Знаешь, почему они так говорят? — Чарли не стал ждать ответа. Улыбаясь во весь рот, он сказал: — Потому что никто не знает, любили вы этого сукина сына покойника или ненавидели его. Но, что бы там ни было, все эти похороны и поминки отнимают много сил.

Чарли разразился громким смехом, в то время как брат засунул ему за шиворот снежок.

— Где ты подхватил эту народную мудрость, Чарли-дорогуша? Я никогда такого не слышал.

— Всему тебя никогда не научат в семинарии. Отец рассказал мне об этом давным-давно. — Он стал отрясать снег с одежды и перчаток. — А что евреи делают летом? Ну знаешь, когда очень жарко, а тут вдруг кто-то умирает?

— Что ты имеешь в виду? Какая разница, зима это или лето? Тут дело в традиции, а не во времени года, Чарли.

Чарли втянул голову в плечи и стал трястись. Было довольно легко делать это на горке, которую со всех сторон продувало ветром, но каково заниматься тем же в квартире, сидя на деревянной табуретке, да еще в летнее время, когда стоит непереносимая жара?

— Боже, — сказал он, — родственники покойника, наверное, очень устают.

Бен и Юджин переглянулись и обменялись улыбками.

— Ты ему сам скажешь, Джин, или мне сказать? Ты ведь знаешь?

Юджин кивнул. Да, он знал.

— Чарли, люди на похоронах вовсе не трясутся, как ты считаешь. Они просто сидят, соблюдая особую церемонию поминовения. Она называется «шива». Чарли, какой ты глупый. Как ты мог вообразить, что люди могут сидеть и трястись?

Чарли начал дурачиться, прыгать и трястись.

— А вот и мог, особенно в такой холодный вечер. Вы думаете, что Дэнни уже на Змей-горе? Пойдем посмотрим.

Они взяли санки, подняли воротники курток, опустили пониже шапки, натянули как следует перчатки и пошли, толкая друг друга.

— Бенни, когда ты умрешь, знай, что я буду трястись ради тебя, потому что ты настоящий друг.

И Чарли исполнил танец дикаря. Он закатил глаза и трясся, как безумный. Бен схватил его за воротник и притянул к себе вплотную:

— Послушай, приятель. Забудь об этом. Я никогда не умру.

Они толкали друг друга и сбивали с ног. Легли на санки и покатились по ледяной горке, крича во всю силу легких. Они были полны здоровья и энергии.

Ребята миновали плохо освещенный салун на углу и пошли по темной улице, вдоль которой стояли мастерские и гаражи. Здесь никто не жил, и дорога тут была очень скользкая. Мальчики обсуждали, кто из них должен исследовать гору, выяснить, нет ли там недружелюбных чужаков.

Все друзья Бена были здесь — Чарли и Джин О’Брайн, Дэнни Данжело, и даже этот придурок, Уилли Пейсек, пришел без приглашения, — все они готовы были к драке. Когда Бен заметил Меган Маги, которая думала, что ее никто не видит за автомобилем, где она спряталась, он сказал ее двоюродному брату Чарли, что тот должен прогнать девчонку домой. Ведь она же девочка. Если что-то случится, нам будет не до того, чтобы думать о маленькой Меган.

Чарли поговорил с ней, вернулся к мальчишкам и пожал плечами:

— Она не хочет идти. Дэнни, иди поговори с ней.

Ребята начали смеяться и отпускать всякие шуточки. Все знали, что Меган Маги пойдет за Данте Данжело на край света.

Дэнни покачал головой:

— Она нормальная девчонка. Если начнется драка, я ее прогоню отсюда.

Они стояли, образуя круг, и перекидывали снежки из руки в руку, держа санки наготове. Дэнни должен был, как всегда, начать кататься первым.

— Глупо будет, если мы все разом помчимся со Змей-горы. Мы можем угодить в засаду. Нужно, чтобы опытный парень спустился незаметно с горки и разведал, что там творится внизу. Есть добровольцы?

Никто не сказал ни слова, но все как один посмотрели на Уилли Пейсека, который был среди них чужаком и чье присутствие было для них даже менее желательно, чем присутствие Меган Маги.

«Если хочешь быть с нами, ты должен это заслужить», — как бы говорили они ему.

Уилли, худой, маленький, одетый в легкую, не по сезону, одежонку и спортивные тапочки, которые промокли насквозь и замерзли, стоял топая то одной, то другой ногой от холода. У него не было даже перчаток. Из носа текло, а слишком маленькая шапочка, натянутая на лоб, не закрывала покрасневшие уши.

— Черт возьми, — сказал он, — я не боюсь спуститься и разведать все. Почему бы и нет, черт побери. Я быстро бегаю. В случае чего, убегу от этих ребят с авеню Вебстер. Кто может дать мне санки?

Никто не предложил ему, а у Уилли своих, конечно же, не было.

— Да, я спущусь вниз и…

— Ради Бога, Уилли, кончай рассказывать с том, что ты будешь делать, а лучше иди и делай, — сказал Бен. Он взял мальчишку за худые плечи и повернул кругом.