История Рай-авеню

— Да, я лечилась. Ходила на прием к этому старичку, в кабинете у которого висит портрет Фрейда и смотрит тебе прямо в душу. Это после рождения моего третьего ребенка. Я постоянно чувствовала усталость. Была как в оковах. Знаешь, о чем спросил меня этот сукин сын? Спросил, чего я хочу от жизни. Он сказал, что у меня есть все, и что мне могла бы позавидовать любая женщина в мире. Есть муж, который усердно трудится и снабжает меня всем необходимым. Красивый дом, симпатичные, здоровые детишки, милые друзья. Чего еще может желать женщина? Я ответила, что не знаю. Я подумала о том, что, может стоит поступить на какие-нибудь вечерние курсы и потом подыскать себе какую-то работу? Начать собственное дело? Знаешь, что он спросил у меня? Хочу ли я ходить в штанах. Может быть, мой муж хочет носить юбку, готовить и смотреть за детьми? Он сказал, чтобы я поменьше думала о себе и больше заботилась бы о муже и детях. Это приносит женщине самое большое удовлетворение в жизни. И посоветовал мне иногда покупать новое платье, делать прическу и обращаться к мужу с просьбой отвести меня в какой-нибудь роскошный отель, где мы с ним могли бы играть роль любовников. Это разнообразия ради. А если мне уж совсем не сидится дома, то я могу нанять няню для ухода за детьми и немного подрабатывать в больнице. Точка. На этом лечение закончилось.

Меган выругалась вполголоса. Казалось, ее слова шокировали Пэтси.

— Чертов сукин сын. Это не лечение. Он просто промыл тебе мозги. Это мужская пропаганда в чистом виде. Я знаю хороших врачей-женщин, Пэтси. Особенно одна из них подошла бы тебе…

— Забудь об этом. Не это мне нужно. Не из-за этого я пришла сюда.

— Хорошо, Пэтси, Скажи, зачем ты пришла.

— Я хочу сделать аборт.

— Аборт? Пэтси, тут я ничем не могу помочь. Я не… я психиатр, и в любом случае…

— Ты врач, ты знаешь врачей, которые…

— Ради Бога, Пэтси. Аборты запрещены законом. Ты же знаешь о том, как можно избежать беременности. У тебя уже пятеро детей, так какого же черта ты…

— Я пробовала, но мой муж, Рэнди, он насилует меня. Мы с ним дрались. Он здоровый мужик, а я уже не та, что была раньше. Он силой овладел мной. У меня было такое ощущение, что меня насиловал посторонний человек. Он и раньше это делал. Вот почему я здесь.

Меган сказала:

— Он изнасиловал тебя. Ну и что?

— Я не хочу этого ребенка. Я хочу сделать аборт.

— У тебя разве нет знакомого врача, которому ты могла бы довериться?

— Мой врач — муж одной моей подруги.

Меган подошла к своему столу, потом задумчиво посмотрела на Пэтси.

— Скажи мне одну вещь, это постоянно не давало мне покоя. Когда нам было по четырнадцать лет, и я выписалась из больницы, почему ты тогда бросила меня? Ведь тогда мне нужен был друг, как никогда в жизни.

Пэтси пожала плечами:

— Меган, не надо. Мне было пятнадцать лет. Мои подружки говорили мне: а что скажут мальчишки, если увидят в нашей компании эту калеку? Я думаю, в этом возрасте все дети жестокие.

Она закрыла лицо подушкой, потом отбросила ее в сторону.

— Ты думаешь, я не понимаю, что поступила плохо? Мы были так откровенны с тобой, никакой лжи. У меня никогда больше не было в жизни такой подруги. Ты видишь, во что я превратилась. Я — жалкая тень прежней Пэтси.

А затем внезапно Пэтси улыбнулась. Теплой и такой знакомой улыбкой. Вскоре она уже смеялась. Вскочила и бросила в Меган подушкой.

— Боже, Меган, чуть не забыла. Все-таки одну свою мечту я осуществила.

Меган рада была видеть такую перемену.

— Что же это, Пэтси, скажи мне?

Пэтси упала на диван и закинула ноги на кофейный столик.

— Я научилась летать на самолете. Рэнди думал, что я хожу учиться готовить китайскую пищу, но я его дурила. Одна моя подруга давала мне рецепты китайской кухни. Меган, я, летала.

— Расскажи мне об этом.

Глаза Пэтси загорелись, ее лицо оживилось.

— Это была свобода. Парить в воздухе над землей и управлять самолетом. Смотреть вниз… О Боже, Меган, я чувствовала себя снова ребенком. Это было как сон.

— А что случилось потом? Ты получила пилотские права?

— Рэнди обо всем узнал. Он сходил с ума. Говорил мне, что я потеряла рассудок. Что, если бы… Что я подвергаю свою жизнь опасности, — она пожала плечами. — Я так и не имею пилотские права. Но почти что получила их.

— Сколько занятий тебе оставалось посетить?

— О, я все помню и сейчас. Я бы могла сесть в самолет и полететь. Боже, какое это великолепное чувство.

— Пусть оно всегда будет с тобой. Почаще вспоминай об этом, Пэтси. «Бесподобная Пэтси» летит в небесах.

Пэтси улыбнулась.

— Черт возьми, ты помнишь — «бесподобная Пэтси», «великолепная Меган». Мы все тогда были великолепны.

Меган написала ей фамилию доктора, к которому она могла обратиться.

— Хорошо. Слушай, я позвоню сегодня этому мужику, а ты позвони ему завтра утром. А на каком ты месяце?

— Уже пять, детка.

Меган скомкала бумажку с фамилией врача.

— Пэтси, уже слишком поздно. Почему, черт возьми, ты не пришла раньше? Теперь уже ничего нельзя сделать.

— Надо что-то придумать.

— Пэтси, но ребенок уже сформировался. Никто из тех врачей, которых я знаю, не будет…