История, расказанная ангелом

 Лжец! — воскликнул я. — Я уже слышал эти слова и это обещание. Это ложь, а ты отец лжи. Ты смердишь! Ступай в ад!

Хоть я и знал, что мой меч не остановит Люцифера, я все равно поднял его.

 Боже Всемогущий, спаси нас, — взмолился я, и Он спас.

Мой меч засиял так, как не сиял никогда прежде, свет, исходящий от него, был

настолько ярок, что Люцифер прикрыл глаза ладонями и разразился

проклятиями.

Я обернулся к ангелам, бывшим со мной, — они вновь стояли, полные

решимости сражаться. Заклятие пало, и прежнее мужество вернулось к ним. Их

мечи, готовые разить, были подняты. Свет, с каждой секундой все более и более

яркий, падал на сатану, и все смогли увидеть то существо, которое я уже встречал в

тронном зале Отца, только капюшон теперь был откинут, открывая обтянутый

кожей череп, оскверняющий своим видом синеву небосвода.

14

Я вонзил свой меч в самое сердце сатаны. В тот же момент Эгус пронзил его с

другой стороны. Сатана закричал, извиваясь от нестерпимой боли, когда клинки

наших мечей запламенели чистым небесным огнем, соприкоснувшись в его груди.

Из утробы врага вырвался крик неимоверного одиночества, ненависти и страха.

Изогнувшись в последнем, отчаянном броске, Люцифер рванулся, пытаясь

схватить небесный сосуд, свисавший с моей шеи. Бессмысленная попытка. Меч

Парагона сверкнул, обрушиваясь на кисть вражьей руки, и она отлетела во тьму.

Нас окатило волной столь невыносимого зловония, что мы были вынуждены

закрыть лица щитами. Сатана откинулся назад, голова его была запрокинута, лицо искажено гримасой боли. Голос, еще мгновение назад такой вкрадчивый и

ласкающий слух, превратился в злобное шипение.

—Я вернусь, — поклялся Люцифер, — я вернусь!

Софио с отвращением покачал головой.

—ПРИНИМАЕТ ВИД АНГЕЛА СВЕТА, — тихо промолвил он.

Сатана исчез из виду так же быстро, как появился. И тогда ангельское воинство

разразилось славословиями.

—Свят, свят, свят Господь Саваоф!

—Царь царей и Господь господствующих!

Когда наша хвала вознеслась к Отцу, Он стал

говорить, обращаясь ко мне. Я слышал Его так явственно, что, казалось, Он

стоит совсем рядом со мной.

—Иди, Гавриил; иди, скажи Марии.

Подхваченный волною славословий и хвалы, я полетел, на этот раз один.

Постепенно сужая круги, я медленно спускался сквозь пелену облаков, приближаясь к земле. Подо мной находился родной городок Марии. Отец был

прав, — я сразу же узнал ее. Сердце ее было светлым и не омраченным никакой

тенью, душа — чище всех человеческих душ, когда-либо виденных мною.

Я опустился и встал за ее спиной.

—Мария, — позвал я, стараясь говорить тихо, чтобы не напугать ее.

Она обернулась, но ничего не увидела. Я вспомнил, что для нее я по-прежнему

невидим. Я взмахнул крыльями перед собой и принял телесное обличье. Она

закрыла лицо руками, ослепленная светом, и попятилась к двери.

—Не бойся, — сказал я.

Как только я это произнес, она возвела глаза к небесам. И вновь я был потрясен.

Я прославил Отца за Его мудрость. Ее сердце было непорочным, чистым и

открытым.

—Приветствую тебя, — продолжил я. — Бог с тобою.

Глаза ее расширились, и она повернулась, как если бы собиралась бежать.

—Мария, тебе нечего бояться. Ты обрела благодать у Бога. Ты зачнешь во чреве

и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном

Всевышнего. Господь Бог даст Ему престол Давида, отца Его; Он вовеки будет

царствовать над домом Иакова, и не будет конца Его Царству.

Она слушала меня, но услышанное ее озадачило.

15

—Но как это может произойти? Ведь я никогда не была с мужчиной.

Перед тем как ответить, я поднял глаза к небесам. Отец стоял, давая мне Свое

благословение.

Я продолжал:

—Святой Дух снизойдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; поэтому и

чадо, которое ты родишь, будет названо Святым, Сыном Божиим. Для Бога ведь

нет ничего невозможного.

Мария посмотрела на меня, затем подняла взгляд к небесам. Долгое время она

стояла без движения, так долго, что я тоже поднял глаза вверх. Видела ли она

ангелов Божиих? Узрела ли она отверстые небеса? Мне это неведомо, но когда я, опустив взгляд, посмотрел на нее, она улыбалась.

—Да, теперь я понимаю. Я — раба Господня и готова служить Ему. Да будет со

мною по слову твоему.

Когда она произнесла эти слова, свет просиял из ее чрева. Я взглянул на сосуд, висевший у меня на шее. Он был пуст.

Иосиф отвел осла на обочину дороги и устало провел по лбу ладонью. —

Давай-ка найдем где заночевать. Мы не успеем добраться в Вифлеем до темноты.

Мария не ответила. Иосиф обошел осла и заглянул в лицо жены. Она спала!

Голова склонилась на грудь, руки были сложены на животе. Как она умудрилась

заснуть на спине осла? Внезапно она подняла голову, глаза ее открылись:

—Мы уже приехали?

—Нет, — улыбнулся муж, — еще несколько часов. Смотри, там, впереди, гостиница. Может быть, нам заночевать в ней?

—Ах, Иосиф, я думаю, что нам нужно все- таки добраться до Вифлеема, — она

помедлила. — Но, наверное, небольшой отдых не помешал бы...

Он вздохнул, пожал ей руку и вновь зашагал, ведя осла по направлению к

незатейливому сооружению, стоявшему чуть поодаль.

—Здесь много народа, — заметил Иосиф, помогая Марии спуститься на землю.