История разведенной арфистки

– Я хотела бы сказать вам, что при всем том, что я вполне понимаю вашу позицию… вы заходите слишком далеко. Сейчас вы не только усложняете все дела, касающиеся Кристин, но и делаете то же в отношении всего оркестра.

Он вздрогнул, но и только. Никакой реакции больше не последовало.

– Миллионы беременных женщин, – продолжала она, чувствуя, что закипает… миллионы путешествуют по свету, переезжают с места на место в поездах, летают, познавая этот мир тем или иным способом, – и ничего с ними не случается.

– Ну и что, – не открывая глаз и не раздумывая, ответил он. – Бывает по-разному.

– А кроме того, наша Кристин не собирается штурмовать горные вершины Японии или отплясывать на местных дискотеках. Во время полета она сможет отдохнуть. Другие оркестранты и поднимут, и покатят ее арфу, так что ей нужно будет только возложить свои пальцы на струны… и играть.

– Знаю, – огрызнулся он. – И тем не менее…

– Ну так, в целом, – продолжала она гнуть свое, – матка женщины много сильнее, чем представляют себе мужчины, а беременные женщины выходят невредимыми сквозь войны, переносят бедность и даже ужасающие условия концентрационных лагерей.

Последний довод пронял его, но зубы он не разжал.

– Разумеется, я также не раз обращала внимание на все, происходящее в нынешнем мире, к тому же Кристин не блещет, похоже, отменным здоровьем и молодостью… да и вообще нам, женщинам, нелегко дается наша беременность… – Произнося все это Нóга готова была встретить резкий отказ, отвергающий любое ее предложение, и с каждой секундой все яснее понимала, что судьбу морских и водных стихий держит исключительно в своих руках. В полном одиночестве.

– Вам, господин, должно быть, кроме всего прочего, хорошо известно, – говорила она, усаживаясь рядом с ним, – что в нашем оркестре немало есть женщин, родивших детей и, следовательно, обладающих достаточным опытом… Так, например, есть у нас скрипачка, многодетная мать, есть такой же многодетный скрипач, есть гобоистка, являющаяся бабушкой многих и многих внуков и внучек.

Человек в комбинезоне с иронической ухмылкой отсалютовал всем этим матерям, а особенно гобоистке, но ухмылка не исчезла с его лица.

– Выражаю всем этим женщинам полное мое почтение… Но чем они смогут помочь Кристин, если у нее откроется внезапно кровотечение или, чтобы сохранить беременность, ей нужно будет надолго оставаться в постели в непонятной и чужой стране?

– Почему странной? Почему чужой? Это может коснуться языка и культуры, но что касается остального – то все в Японии сейчас является и самым передовым, и самым современным, и часто более продвинутым, чем в самых развитых странах Запада.

– Вы уже бывали там?

– Нет. Но любому известно, что такое Япония. А кроме того, Кристин не грозит там одиночество. Мы все будем с нею рядом… помогать, опекать ее.

Похоже, что на этом его терпение иссякло.

– Но ведь в обязательном порядке там будут посещения замков и дворцов, и полет в Хиросиму… и другие города. Кристин такая хрупкая… Да уже и не молода, а эта беременность так желанна и важна для нас. Мы не можем потерять такой возможности. Наш последний шанс.

Тем не менее Нóга не готова была сдаваться. Вот уже три месяца она только и думала о том, как сыграет этот концерт. И с безнадежной отвагой она решила до конца бороться и защищать свои позиции.

– Прошу прощения, господин… не знаю вашего имени. Не могли бы вы, кстати назвать его мне?

– Меня зовут Сахаран.

– А не могли бы вы еще сказать мне, откуда вы родом? Где вы родились?

– В Иране. В…

– В Тегеране, я полагаю, – поспешила она ему на помощь.

– Нет, не в Тегеране. Иран – большая страна. Там есть места, о которых вы даже не слыхали.

– Тем не менее… – голос ее звучал почти умоляюще. – Тем не менее прошу вас поверить мне на слово, что я беру на себя полнейшую ответственность за то, чтобы с Кристин ничего не случилось, и обещаю не отходить от нее ни на шаг за все время нашего путешествия. Я видела – вы присутствовали на репетициях. И, возможно, заметили диалог меж нами двумя, двумя арфами, которые связаны не только профессиональными взаимоотношениями, но равным образом и дружественными в не меньшей степени. Так что, согласитесь – это только естественно для меня – именно для меня взять на себя ответственность за ее хорошее самочувствие.

– Не знаю… не знаю… А кто вы ей, в конце концов? – Похоже, он пытался добраться до корней такого непонятного ему упорства, такой настойчивости…

– Кто я ей? Что именно вас интересует?

– Могу ли я в свою очередь задать вам вопрос?

– Разумеется.

– Вы разглагольствуете с такой уверенностью… Скажите тогда, скольких детей вы родили в своей жизни?

– Скольких… детей? – встревоженно она поднялась со стула. – Какое отношение это имеет к делу?

– Полное. Полное и абсолютное. Вы ведь, в конце концов, потребовали, чтобы я доверился вам…

Она пожала плечами.

– Я не родила ни одного, но…

К ее изумлению, он не выказал никакого удивления, словно заранее ожидал такого ответа, но, вместо того чтобы высокомерно поставить ее на место, воззрился на нее с видимым интересом и очень вежливо спросил: