История регионов Франции

«Прекрасный XVIII век», век Просвещения и экономического роста (после 1713–1715 годов), оказался относительно спокойным в военном отношении. Карл-Эмманюэль III, сильный в своей политике равновесия, типичной для североальпийского государства, когда обозначилась борьба за австрийское наследство, решил поддержать императрицу Марию-Терезию против Испании и ее короля Бурбона. За такой стратегический выбор савойскому правителю пришлось поплатиться тяжелой войной и оккупацией его западных провинций (современные департаменты Савойя и Верхняя Савойя) испанской армией, могущественной и хищнической. Эта оккупация несла с собой несчастье и разорение, если верить Анри Менабреа[210]. В 1747 году французское вторжение в Савойе, привело только к ожесточенным боям в высокогорных районах на гребне Ассьет (19 июля 1742 года). Это было сумасшедшее наступление. Шесть тысяч воинов остались лежать на поле сражения, среди которых шевалье де Бель-Иль, младший брат маршала, носившего такое же имя. Потери «сардов» (герцог Карл-Эмаманюэль был также королем Сардинии: он унаследовал этот титул от отца, Виктора-Эмманюэля, первого его обладателя), так вот, сарды оставили на этом самом гребне Ассьет «всего» 219 погибших. На линии горного хребта преимущество осталось, таким образом, на стороне оборонительной тактики, такой, как ее вели закаленные в боях горцы. По мирному договору в Экс-ла-Шапель (1748 год) Карлу-Эмманюэлю пожаловали лишь скромные «чаевые»: король-герцог вернул себе Ниццу и Савойю (которыми он уже владел до конфликта) и сохранил новые территории, «данные Марией-Терезией на Тессене в качестве платы за поддержку». Сколько усилий было потрачено ради такого пустяка. Заслуга договора в Экс-ла-Шапель состояла в том, что он положил начало действительно длительному мирному периоду! Периоду спокойствия и процветания (относительного, частичного, конечно). Снова воцарился мир, как это было в герцогстве в период с 1713 по 1741 год.

Следует ли также думать, что эпоха Просвещения пришлась на период некоторой «кульминации» для региональной аристократии, того савойского благородного сословия, которое так восхитительно описал Жан Николя. Действительно прекрасное описание, поскольку такой ученый историк, каким является Николя, уроженец Арденн, великий исследователь архивов и хартий, действительно заинтересовался общностью социальных групп в обширной провинции, расположенной между Францией и Пьемонтом. Вышеупомянутое благородное сословие, по преимуществу класс военных, построенный в некоторой степени по прусскому образцу, жило в послушании по отношению к местным правителям, которые его не щадили. Рядом с ним, выделяясь из сельского населения, находились представители среднего класса — адвокаты, нотариусы… Бесполезно было искать между Шамбери и Аннеси знаменитую «капиталистическую промышленную» буржуазию, пользующуюся такой любовью в наших учебниках по истории, с ее дымящимися фабричными трубами. В последнем столетии Старого режима ее можно было найти лишь значительно севернее, в Манчестере или в Бельгии, ее не было вообще или она была представлена совсем мало в Эвиане или в Бур-Сен-Морис. В Савойе во времена Карла-Эмманюэля III и его наследника Виктора-Амадея III самое высокое место среди класса буржуазии занимали прежде всего юристы. Для сравнения, врачей было не так много: в большой и протяженной по площади долине Морьен в 1728 году среди жителей не было ни одного доктора медицины! Крестьяне в этом «долу» лечились как могли, хотя не обязательно и не только с помощью оленьего рога и козьего помета. Скажем так, что при отсутствии настоящих медиков сельские общины обращались к знахарям, костоправам, шарлатанам или собирательницам целебных трав: их лечение не угрожало жизни и не обязательно бывало неэффективным.