История религии (Том 1)

Для Дарвина, который изучал это доказательство по книге У. Пэйли "A.

View of the Evidence of Christianity", после исследования фактов стала

неприемлема теория непосредственного творения. "Мы уже не можем, - пишет он,

- более утверждать, что, например, превосходно устроенный замок

какого-нибудь двухстворчатого моллюска должен быть создан неким разумным

Существом, подобно тому, как дверной замок создан человеком" (Автобиография.

С. 100). Однако, разумеется, это не было для Дарвина причиной отрицать

Творца вообще. Хотя бы и теоретически, но он признавал необходимость

разумной Первопричины мира.

В этом Дарвин следовал своему учителю, геологу Чарлзу Лайелю, который

считал вполне соединимыми эволюционную теорию и модифицированный

креационизм. Вскоре после выхода "Происхождения видов" Лайель писал Дарвину:

"Я думаю, что старое слово "сотворение" необходимо почти так же, как и

прежде, но оно, конечно, принимает уже новый вид (Разрядка моя. - А. М.),

если принять взгляды Ламарка, улучшенные Вами" (Lyell Ch. Life, Letters and

Journals. V. II. London, 1881. P. 364).

"Трудно, - писал сам Дарвин, - и даже невозможно представить себе эту

необъятную и чудесную Вселенную, включая сюда и человека с его способностью

заглядывать далеко в прошлое и будущее, как результат слепого случая или

необходимости. Размышляя таким образом, я чувствую себя вынужденным

обратиться к Первопричине, которая обладает интеллектом, в какой-то степени

аналогичным разуму человека" (Автобиография. С. 104).

Свое "Происхождение видов" Дарвин кончает словами: "Есть величие в этом

воззрении на жизнь с ее различными силами, изначально вложенными Творцом в

одну или незначительное число форм; и между тем как наша планета продолжает

описывать в пространстве свой путь согласно неизменным законам тяготения, из

такого простого начала возникли и продолжают возникать несметные формы,

изумительно совершенные и прекрасные" (Дарвин Ч. Происхождение видов. М"

1935. С. 591).

Но чем был этот Творец для Дарвина? Бессодержательным понятием,

гипотезой, которая ни в коем случае не может быть названа религией. Бог не

был реальным для него. В результате ученый все чаще стал склоняться к мысли,

что "тайна начала всех вещей неразрешима для нас" (Автобиография. С. 105).

Он говорил так, как чувствовал, а он чувствовал, что тайна Бога закрыта для

него. Правда, он пытался проложить путь к ней через спекулятивное мышление и

"здравый смысл", но это была попытка с негодными средствами. "Я навеки

застрял в болоте, без надежды выбраться из него", - писал он Грею.

x x x

В последний период жизни (1860-1882) Дарвин считал себя уже агностиком,

то есть человеком, для которого вечные вопросы остаются открытыми.

Главная причина его перехода на эти позиции крылась не столько в

умственных сомнениях (которые были у него и раньше, когда он называл себя

теистом), сколько в общем душевном состоянии. Сам ученый с присущей ему

добросовестностью описал его как некое эмоциональное очерствение.

"До тридцатилетнего возраста или даже позднее мне доставляла большое

удовольствие всякого рода поэзия... Я находил большое наслаждение в живописи

и еще больше - в музыке. Но вот уже много лет, как я не могу заставить себя

прочитать ни одной стихотворной строки; недавно я пробовал читать Шекспира,

но он показался мне невероятно, до отвращения скучным. Я потерял также вкус

к живописи и музыке... Эта странная, достойная сожаления утрата высших

эстетических вкусов тем более поразительна, что книги по истории, биографии,

путешествия и статьи по разным вопросам по-прежнему продолжают интересовать

меня. Кажется, что мой ум стал какой-то машиной, которая перемалывает

большие собрания фактов в общие законы... Утрата этих вкусов равносильна

утрате счастья" (Автобиография. С. 147).

Естественно, что подобное состояние духа не оставляло места для каких

бы то ни было религиозных переживаний. "В своем "Дневнике", - говорит

Дарвин, - я писал, что "невозможно дать сколько-нибудь точное представление

о тех возвышенных чувствах изумления, восхищения и благоговения, которые

наполняют и возвышают душу", когда находишься в самом центре грандиозного

бразильского леса. Хорошо помню свое убеждение в том, что в человеке имеется

нечто большее, чем одно только дыхание его тела. Но теперь даже самые

величественные пейзажи не могли бы возбудить во мне подобных убеждений и

чувств" (Там же. С. 103). "Понемногу закрадывалось в мою душу неверие, и в

конце концов я стал совершенно неверующим" (Там же. С. 99).

Тем не менее в письме к Фордайсу он утверждает: "В самые крайние

моменты колебаний я никогда не был атеистом (Разряда моя. - А. М.) в том

смысле, чтобы отрицать существование Бога".

6. БИОЛОГИЧЕСКИЙ ПРЕДОК ЧЕЛОВЕКА

В свое время Эрнст Геккель - энергичный пропагандист дарвинизма -

построил схему эволюции человека, состоящую из 22 стадий. Но постепенно