История римских императоров

Галерий поручил Северу подавить это восстание в Италии; зимой 306— 307 г. тот отправился в Италию. Однако попытка взять верх над Максенцием и Максимианом окончилась плачевно. Солдаты изменили Северу — они перешли к Максимиану. Север бросился в защищенную Равенну, где капитулировал с условием, что ему сохранят жизнь, поначалу это условие выполнялось. Однако в 307 г. его убили.⁴⁰³ Теперь и Галерий отправился в Италию, но почти с тем же успехом, хотя до капитуляции дело не дошло. Галерий вынужден был вернуться и избежал бесперспективной борьбы.⁴⁰⁴А пока что Максимиан стабилизировал обстановку в Италии и Африке как во владениях своего сына.

Тогда Галерий стал пытаться вовлечь Константина в борьбу против Максенция. На это время приходится в высшей степени странный конгресс в Carnuntum в 307 г., от которого нам достался еще один памятник и на который призывается благословение бога Митры.⁴⁰⁵ Диоклетиан также присутствовал на этом конгрессе. Галерий сделал Лициния соправителем⁴⁰⁶ и признал Максенция и Константина цезарями, таким образом, Константин не был признан августом, хотя армия провозгласила его таковым уже несколько лет назад.

Конгресс в Carnuntum явил всю слабость и основную ошибку диоклетиановской системы. Гениальные политики очень часто взвешивают все, кроме личностного фактора, не принимая во внимание то, что сильная личность [MH. III₁₁₇] может подчинить себе все остальные факторы. Эта система работала вполне удачно, пока Диоклетиан стоял во главе государства; как только Галерий захотел продолжить дело Диоклетиана, выяснилось, насколько эта система была приспособлена к одной только личности Диоклетиана. Это правление номинально свободно настроенными коллегами, которое удалось тому, жалким образом развалилось в руках Галерия; и все же он был не совсем неспособным. Дельный человек, хороший воин, но все же не государственный деятель милостью Божией, что мы еще увидим вполне отчетливо на примере его отношения к религиозным вопросам.

На Карнунтском конгрессе Jovii et Herkulii (Юпитера и Геркулеса) Галерий хотел сделать из назначенного им соправителя Лициния,⁴⁰⁷ занявшего место Севера, то, что Диоклетиан имел в случае с Максимианом, — равного по возрасту, непременно преданного полководца, — однако, к сожалению, ни Галерий не был Диоклетианом, ни Лициний — Максимианом. Расклад был со всех сторон невыгодным. Лициний не отважился взяться за первую поставленную перед ним задачу: отправиться в Италию против Максенция. В военном деле он, правда, не дорос до того, поскольку лучшие войска были у Рима, и даже Африка повиновалась Максенцию. Константин с галльским войском поначалу держался в стороне и предоставил другим улаживать их раздоры. Лициний, который считал эту задачу неразрешимой, был рад тому, что Максенций не напал на него. Однако оба цезаря, значит и Константин, были все же задеты за живое, была, так сказать, конституционная несправедливость в том, что случилось с ним в результате выдвижения Лициния.⁴⁰⁸ Смысл диоклетиановского порядка был в том, что оба цезаря при наличии свободного места должны были занять должности августов. Константин не хотел играть на вторых ролях и пока сблизился с Максенцием. [MH. III₁₁₈] Избранная Галерием золотая середина — возвести обоих цезарей в filli Augustorum⁴⁰⁹ (сынов августов) и таким образом дать им, по крайней мере, право занять места августов, конечно, не подействовала. В 308 г. он был вынужден сделать их августами, так что тех стало четверо — к ним добавился Максенций в Италии. Тем самым Галерий некоторым образом сдался. Максимин Дайя завладел Востоком, Лициний — Иллириком, а Галерий, хотя его владения были в Вифинии и Фракии, собственно, ничем, поскольку власть над армией находилась в руках коллег; он был, так сказать, imperator in partibus.⁴¹⁰