История римской литературы Том I

Удар, поразивший Овидия, выявил его истинных друзей. Многие из них, как и следовало ожидать, покинули поэта, впавшего в немилость, но некоторые остались ему верны и старались содействовать, правда, безрезультатно, облегчению его участи. Если в "Скорбных элегиях" Овидий, обращаясь к друзьям, избегает называть их по имени, чтобы не навлечь на них гнев Августа, то в "Понтийских посланиях" он обращается к ним уже совершенно открыто; эти письма носят более личный характер, чем "Скорбные элегии", хотя тоже предназначены для широкой публики. Адресаты писем делятся на две группы: к первой относятся личные друзья Овидия, а ко которой — его покровители и лица, занимающие высокое положение (Секст Помпей, Аврелий Котта, вассал Августа фракийский царь Котий, Германии и др.). Количество адресатов доходит до 20 человек; больше всего писем адресовано Фабию Максиму, родственнику Овидия по жене (6 писем) и Сексту Помпею (4 письма). Большинству корреспондентов, в том числе и жене Овидия, — написано одно-два письма. Некоторые письма, например, Германику (II, 1), Максиму Котте (II, 8) и другим, полны самой неприкрытой лести по адресу Августа и всей его семьи.

Как в "Скорбных элегиях" так и в "Понтийских посланиях" много описаний природы и быта гетов, но тон элегий Овидия становится несколько спокойнее. Поэт постепенно привыкает к обстановке, приобретает уважение своих новых сограждан и овладевает языком гетов настолько, что на гетском языке восхваляет Августа и его семью ("Понтийскйе послания", IV, 14). Эти произведения Овидия на гетском языке не сохранились.

Девять книг "Скорбных элегий" и "Понтийских посланий" имеют между собой много общего. Сам Овидий называет их "печальными стихотворениями" и признается, что он ничего не может извлечь из своей груди, кроме грустных стихов. Содержание "Понтийских посланий" касается главным образом описания новой обстановки жизни поэта.

Поэтическое мастерство Овидия в "Скорбных элегиях" и "Понтийских посланиях" снижается, его стих делается слабее, появляются монотонность и однообразие в изложении. Талант Овидия, пышно расцветший в его "Искусстве любви" и в "Метаморфозах", не мог развиваться в столь тяжелой и непривычной для него обстановке. На упреки друзей, что он начал хуже писать, Овидий жалуется, что в такой глуши и в таких условиях он не только разучится писать, но даже говорить по-латыни. Но тем не менее в произведениях этого периода мы находим много прекрасных элегий, которые благодаря их искренности приобретают в наших глазах несравненно большую ценность, чем изображение надуманных чувств в его блестящих, но холодных любовных элегиях.

И в "Скорбных элегиях", и в "Понтийских посланиях" наряду с обращениями и просьбами к близким, встречаются отдельные стихотворения, полные упреков, направленных против врагов и неверных друзей. В этот период времени Овидием была написана поэма "Ибис", являющаяся явным подражанием поэме Каллимаха "Ибис", написанной знаменитым александрийским поэтом против его ученика Аполлония Родосского. "Ибис" Каллимаха до нас не дошел, но на основании слов самого Овидия, что он взял его за образец, можно судить, какого рода было это произведение.

Кто скрывался у Овидия под именем "Ибис", установить не представляется возможным, так как в этой небольшой поэме почти совершенно отсутствуют намеки на индивидуальность критикуемого. Имеется лишь беглое упоминание о том, что он когда-то был в дружеских отношениях с Овидием. Поэма "Ибис", написанная в духе александрийской учености и лишенная поэтических достоинств, мало интересна для нас; в ней проклятия и пожелания всяческих бед самому Ибису и членам его семьи перемешаны с примерами из истории и мифологии. Можно лишь предположить, что под псевдонимом Ибиса скрывался тот неверный друг, о котором Овидий упоминает и в "Скорбных элегиях" (V, 8 и IV, 9) ив "Понтийских посланиях" (IV, 16 и 3) и который пытался завладеть имуществом Овидия, преследуя своими происками его жену.

Столь же мало дает для характеристики творчества Овидия и отрывок из поэмы "Галиевтика", представляющей не что иное, как сухое перечисление сортов и пород рыб, которые водятся в Черном море. От поэмы написанной гексаметром, сохранилось всего 134 стиха. Это сочинение мало похоже на прежние блестящие стихи знаменитого элегика но свидетельство Плиния Старшего ("Естественная история", XXXII, 11 и 152) прямо указывает на принадлежность его Овидию.

Сохранились далеко не все произведения Овидия; но на основании свидетельств древних писателей и слов самого Овидия можно составить некоторое представление и о тех, какие до нас дошли.

В первый период деятельности Овидия им была написана трагедия "Медея", которую высоко ценил не только Квинтилиан, но и Тацит ("Диалог об ораторах", 12, 25), сравнивая ее с трагедией "Фиест" Вария.