Читаем История России. Часть 2: XX – начало XXI века полностью

Тысячи заключенных, в первых рядах уголовники, вернулись в родные и иные места, многие хлынули в столицы. Преследуемые ранее партии и организации выходили из подполья. Повсюду на предприятиях и в учреждениях создавались профессиональные союзы. Начались расследования преступлений царских чиновников. Свобода, провозглашенная новой властью, нередко обретала уродливые формы: «что хочу, то и ворочу»; «как желаю, так и поступаю» и т.д. М. Цветаева увидела дарованную Временным правительством народу мартовскую 1917 г. свободу так:

Из строгого, стройного храма

Ты вышла на визг площадей…

– Свобода! – Прекрасная Дама

Маркизов и русских князей.

Свершается страшная спевка,

Обедня еще впереди!

– Свобода! Гулящая девка

На шалой солдатской груди!

В таких вот сложнейших условиях Временное правительство приступило к управлению страной. Первоочередным вопросом оставалась война. Англия и Франция настойчиво требовали от России выполнения своих союзнических обязательств.

Правительство резво заявило о продолжении войны «до победного конца». Тон в этой политике задавали Милюков и Гучков. Но позиция правящих кругов шла вразрез с мнением народа, и особенно тех людей, кто три года «кормил вшей» в окопах, кому еще предстояло идти на фронт, у кого погибли на войне родственники, кто лишился крова и т.д.

Нерешенным оставался земельный вопрос. Справедливое его решение могло положительно сказаться на боеспособности армии, ввиду ее преимущественно крестьянского состава, а также на обеспечении этой армии и народа хлебом.

Наряду с решением (попытками решения) военных и хозяйственных вопросов Временному правительству предстояло вести борьбу за власть. Его главным противником стала РСДРП во главе с В.И. Лениным, который прибыл из эмиграции в Петроград в апреле 1917 г.

А между тем в стране углублялся экономический кризис. В апреле правительство пошло на меру, которую царское правительство сумело избежать на протяжении предыдущих военных лет, – ввело продовольственные карточки по всей России.

Долго не могла сохраняться неопределенность в земельном вопросе. Крестьяне не желали ждать Учредительного собрания, им была нужна земля сейчас, весной – ведь посевная на носу. Некоторые селяне стали самовольно захватывать участки, что вызвало ответные карательные меры правительства.

Проводимая Временным правительством политика по жизненно важным вопросам вскоре перестала находить поддержку у масс, поскольку многие из них решались медленно, чаще не решались вовсе.

Получившие власть либералы оказались не способными управлять вот уже три года воюющей страной. «Низы», полагавшие, что им быстро даруют мир и землю, но не получившие ни то, ни другое, скатывались к бытовому анархизму. Люди захлебывались свободой – митинговали, шествовали, протестовали, требовали и т.д., но все очень устали и не были готовы жертвовать чем-либо личным ради новой жизни, им хотелось получить «сразу все» быстро и легко.

Горячее лето 1917 года

Стране требовалось единение. Государство как никогда нуждалось в порядке. Правительство искало пути выхода из создавшегося положения, но не находило ничего существенного и продуктивного. Политический кризис стал неизбежным.

В апреле 1917 г. в Петрограде произошли столкновения противников и сторонников новой власти под различными стихийными лозунгами: «Долой войну!», «Долой Милюкова!», «Долой Ленина!», «Да здравствует Временное правительство!», «Вся власть Советам!» и т.п. Временное правительство в создавшейся обстановке проявило свое полное бессилие и готовность пожертвовать своими кадрами и властью, дабы отвести беду: уволило Гучкова и Милюкова, сторонников войны; и приступило к формированию нового правительства, пригласив Петроградский Совет.

Вскоре сложилось 1-е коалиционное Временное правительство, в котором 6 министерских портфелей из 16 получили социалисты – эсеры и социал-демократы (меньшевики). Военным министром стал Керенский.

Но дело к лучшему не двигалось, брожение в народе продолжалось. В Петрограде и Москве получали 3/4 фунта хлеба на душу. Активизировались Советы, в которых большинство было за меньшевиками. Возвратился из эмиграции анархист П. Кропоткин. 18 июня 1917 г. на Марсовом поле прошла полумиллионная демонстрация, посвященная жертвам революции.

В начале июля назрел новый политический кризис. Кадеты угрожали выйти из правительства. Партии и народные массы готовили обширные выступления против правительства. Большевики, еще не имея достаточного влияния в народе, считали такое выступление преждевременным.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1991. Хроника войны в Персидском заливе
1991. Хроника войны в Персидском заливе

Книга американского военного историка Ричарда С. Лаури посвящена операции «Буря в пустыне», которую международная военная коалиция блестяще провела против войск Саддама Хусейна в январе – феврале 1991 г. Этот конфликт стал первой большой войной современности, а ее планирование и проведение по сей день является своего рода эталоном масштабных боевых действий эпохи профессиональных западных армий и новейших военных технологий. Опираясь на многочисленные источники, включая рассказы участников событий, автор подробно и вместе с тем живо описывает боевые действия сторон, причем особое внимание он уделяет наземной фазе войны – наступлению коалиционных войск, приведшему к изгнанию иракских оккупантов из Кувейта и поражению армии Саддама Хусейна.Работа Лаури будет интересна не только специалистам, профессионально изучающим историю «Первой войны в Заливе», но и всем любителям, интересующимся вооруженными конфликтами нашего времени.

Ричард С. Лаури

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Прочая справочная литература / Военная документалистика / Прочая документальная литература
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное