История России. Полный курс в одной книге

Но и этот поход Ивана был не последним. Спустя четыре года Иван снова двинулся на Новгород. И опять стимулом был хороший донос. По этому доносу Иван разобрался с теми новгородскими боярами, которых прежде не тронул, — все их новгородские имения были отняты в пользу князя. Еще через три года поступил тоже неплохой донос от наместника Якова Захарьина. Иван переселил во Владимир пятьдесят богатых купцов. Еще спустя год тот же наместник придумал заговор против себя, схваченные новгородцы были казнены, а по указанию Ивана более семи тысяч житых людей (вот ведь любимое его число!) переселены в московские земли. На их место в новгородские земли отправились московские переселенцы. Спустя еще год, уже без всякого доноса, Иван выселил всех оставшихся житых людей в Нижний Новгород. Тех, которые жаловались на наместника, обвинили в заговоре против наместника и казнили.

В самом Новгороде практически не осталось коренных жителей. Иван переселил целый город, на место новгородцев прислал жителей своего дикого московского угла. Новгород остался стоять на прежнем месте, но это… это был уже не Новгород. Это был московский городок, который после этого средневекового геноцида стал постепенно хиреть и умирать. Таким он и добрел до времен Костомарова — серой провинциальной дырой. Сельские жители за время этого геноцида тоже значительно поредели, некоторые умерли от невыносимой бескормицы и под открытым небом, некоторые сумели бежать. Бежали они по точному адресу, к своему латинскому королю — в Литву. На запустевшие земли были переселены московские жители, дети той смешанной второй русской народности, привыкшие и к хану, и к московским порядкам. Постепенно они смешались с уцелевшими, новгородскими, и благополучно влились под государственное ярмо.

Костомаров к этому мрачному рассказу о событиях 1478–1489 годов добавляет такой вывод: Иван, как видно с задуманным заранее планом, хотел истребить враждебную Москве народность, преследуя свой политический план — соединить Русь в одно крепкое государственное тело. Как это присоединение происходило, вы только что имели счастье узнать. Так что, когда в учебниках по истории или книгах на эту тему вы читаете хоть что-то про добровольное присоединение, вспоминайте Новгород: таковыми были добровольные присоединения к Москве по всей нашей огромной стране. Сколько от таких добровольных присоединений погибло людей — этого никто не считал. Главной задачей историки ставили не рассказать, как это было на самом деле, а доказать, как правильно это было для улучшения крепкого государственного тела. Новгород в списке таких добровольных присоединений был не первым и не последним. После падения его пали все дальние новгородские владения, все они дали ту же присягу московскому князю, простите — государю.

Завершив новгородское уничтожение, Иван в том же 1489 году приступил к уничтожению Вятки. Вятка имела смелость противиться политике московского князя, когда и ее Новгорода-то больше уже не было, а ко всему прочему с церковью в Вятке по московским понятиям было не просто плохо, а очень плохо: никто не знал, откуда берутся в этой Вятке духовные пастыри стада и кто их ставит в этой Вятке и по каким канонам. Ивану доносили, что службы там совсем не московские, а что-то очень даже странное. Митрополит, в обиде на Вятку, даже перечислил ее пастырям все их грехи: и то, что обижают апостольскую церковь (читайте — московскую), и то, что грубят государю великому князю, и то, что воюют против князя с его недругами, и то, что их духовные чада крадут из церквей, женятся иногда и по пять — семь раз, и то, что соединяются даже с иноверцами! В Вятку шло послание за посланием, ответов на них митрополит так и не получил. Вот тогда Иван воспользовался моментом: это была война в защиту веры и церкви. Он послал на Вятку сильный отряд с воеводой Шестаком-Кутузовым, но вот беда — воевода вполне поладил с вятчанами. Пришлось собирать войско побольше да позлее. Иван отправил против Вятки северных соседей, у которых с вятчанами были старые и нехорошие счеты. Кроме того, с ними шло войско казанских татар. Летописец упоминает какую-то для того времени апокалиптическую цифру — 64 000 человек. Скажем так: войско было огромным. Когда это войско явилось под Хлыновым, вятчане поняли, что сопротивляться у них не хватит ни сил, ни людей. Так что после дня выжидания они вышли и просили о снисхождении. Воеводы им приказали целовать крест и выдать изменников. Вятчане попросили времени подумать. Им дали день, ожидая, когда горожане сдадутся. Горожане переговорщиков не высылали и с ответом тянули. Они его дали только на третий день. Ответ был — отказ. Стены Вятки были смешные стены. Получив отказ, воеводы велели тут же подтащить плетня, приставить к стенам и кидать в город зажженные смоляные факелы. Город был деревянный, так что начался пожар. Вятчане тут же открыли ворота и зачинщиков сопротивления Москве отдали. На этом их свобода и кончилась. Тут же вятчан поделили на партии и развели по разным городам.