В это же время к самозванцу приехал с Дона казацкий атаман Смага Чертенский. И, чтобы подчеркнуть свое отношение к Боярской думе и ее посланникам, Лжедмитрий допустил к руке донцов раньше, нежели бояр. Казаки уловили настроение «государя», и, проходя мимо бояр, как могли, позорили их. Затем «царь» подчеркнуто милостиво побеседовал с атаманом, а допущенных к беседе московских посланников, как замечено в «Новом летописце», «наказываше и лаяше, яко же прямой царский сын». Боярина Телятевского бросили на расправу казакам. Казаки били его смертным боем, а затем едва живого отправили в тюрьму. Самозванец пока вел себя как на Северской земле, опираясь на ненависть восставших против центральной власти социальных низов, казаков и служилых людей юга России. Но в Москве «царю» с такой ориентацией удержаться было невозможно: в его социальной базе слишком явно просматривался антигосударственный и просто разбойный элемент.
Будучи в Туле, Лжедмитрий стремился «обработать» провинции. Он извещал страну о своем восшествии на престол, сообщал в далекие от Москвы города, будто его «узнали» как прирожденного государя патриарх Иов, весь Освященный собор и все высшие чины. На грамоте, написанной в Туле 11 июня, была поставлена пометка: «Писана в Москве». Учитывая резко враждебное отношение к Борису Годунову вдовы Ивана Грозного и матери погибшего Дмитрия
Унизив и запугав прибывших в Тулу послов, самозванец решил подойти поближе к Москве. Он перебрался в Серпухов, давно занятый Басмановым и войском Лжедмитрия. По сообщению Конрада Буссова, здесь он объявил, что не приедет в Москву до тех пор, пока «не будут уничтожены те, кто его предал, все до единого, и раз уж большинство из них уничтожено, то пусть уберут с дороги Федора Борисовича с матерью, только тогда он приедет и будет им милостивым государем». Если в этой информации не перепутаны дни, то значит, что до него еще не донесли известия о расправе с Годуновыми 10 июня, поскольку в Серпухов он выехал после 11 июня. Получив же сообщение о расправе с Годуновыми, Лжедмитрий двинулся к Москве, следуя за идущими впереди полками. А в Москве в это время находился атаман Корела, но контролировать город он был не в состоянии из-за малочисленности своего отряда.
С патриархом Иовом расправлялись те же бояре, что были убийцами царя Федора Борисовича и его матери. Патриарха боярин Басманов силой доставил в Успенский собор и там его проклинали перед всем народом, называли Иудой, клеймили за то, что он поддерживал Бориса Годунова, боровшегося с прирожденным «государем Дмитрием». Стражники сорвали с патриарха святительское платье и набросили на него «черное платье» (т. е. одеяние чернеца). Иов был заточен в Успенском монастыре в Старице, где он некогда был игуменом.
Теперь путь на Москву самозванцу был открыт. Уже в Серпухове его ожидали отнятые у Годуновых царские экипажи и 200 лошадей с царского Конюшенного двора. Лжедмитрий двинулся дальше в сторону Москвы. На пути к Коломенскому ему привезли сшитое для него царское одеяние со всем «царским чином». Самозванец остановился в Коломенском, и несколько дней провел там, опасаясь въезжать в Москву: многие вопросы в отношениях с Боярской думой не были решены. Главный тезис соглашения, который должен был примирить Лжедмитрия с думой, заключался в «пожаловании» им всех имевшихся у них вотчин. Реорганизация же самой думы ограничилась изгнанием Годуновых и включением в ее состав нескольких представителей знати, изначально служивших самозванцу.
§4. ПРАВЛЕНИЕ ДМИТРИЯ-САМОЗВАНЦА (1605-1606 гг.)