История России в рассказах для детей

Из Голландии Петр намерен был ехать в Италию через Вену. В этом городе надо ему было переговорить с императором Леопольдом о Турках, с которыми Русские все еще вели удачную войну, в то время как Австрийцы желали мира. Леопольд принял знаменитого путешественника и угощал с тем же радушием и уважением, с какими принимали его во всех других государствах. Среди всех праздников, устроенных в его честь в Вене, особенно примечателен был маскарад, проведенный 1 июля. Император, все его семейство и триста придворных особ представляли ремесленников и крестьян всех народов. Петр был в платье Фрисландца[244]; фрейлина Турн, занимавшая место его дамы, — Фрисландки. Оба государя были очень веселы на этом простом и в то же время необыкновенном празднике. Император предложил своему гостю, все еще слывшему дворянином посольства, выпить за здоровье царя Московского. «Выпьем, — сказал Леопольд, — мне известно, что вы знаете этого государя?» «С лица и наизнанку!» — отвечал Фрисландец.

Петр I в Амстердаме. Гравюра.

Дружеское расположение Леопольда к Петру заметно было и во время их переговоров о Турецких делах, и соглашаясь на мир с султаном, он желал того же, что и Петр: чтобы все земли, завоеванные Русскими, остались в их владении.

Имея основательную надежду на этот мир и, стало быть, на полное спокойствие своих подданных, царь с большим удовольствием думал о своем скором путешествии в Италию, так давно прославленную историей, Италию, знаменитую воспоминаниями, очаровывавшую красотами природы! Уже все распоряжения к отъезду посольства были сделаны, как вдруг гонец, приехавший от князя Ромодановского, привез известие о новом ужасном бунте стрельцов! Ромодановский, которого Петр, оставив в Москве на своем месте, называл князем-кесарем[245], вице-царем и даже царским величеством, писал свое донесение в таком расстроенном состоянии духа, что государь отчетливо видел опасность, угрожавшую его столице. Отложив путешествие в Италию, он поспешил возвратиться в Отечество.

Причины этого нового и последнего бунта стрельцов были все те же, как и прежде: их досада на новый порядок, заводимый в войске, на то предпочтение, какое Петр явно отдавал перед ними полкам, устроенным по-европейски, и страх, что он, возвратясь из чужих краев, начнет еще более заботиться о преобразованиях, которые они ненавидели. Эта ненависть происходила вот от чего: у многих из них были странные мысли о том, что просвещение вредит благочестию и что, чем более люди занимаются ученьем, тем менее думают о Боге. Такая мысль, в любом случае необоснованная, потому что может ли что-нибудь больше науки и образования дать нам в понимании о Боге и его чудесных творениях, была полным несчастьем для такого народа, имевшего столько набожности, как наши предки. Она заставляла некоторых суеверов не любить Петра, принуждавшего их к учению.

Враги Петра умели пользоваться этим несчастным заблуждением соотечественников, и вы видели уже, милые читатели, сколько бед происходило от этого во время правления властолюбивой царевны Софьи! С тех пор, как монастырские стены разлучили ее со светом, в России стало спокойнее, и все думали, что прежняя правительница, отказавшись от всех безрассудных замыслов, оплакивает в уединенной келье монахини свои несчастные ошибки. Но не то делала Софья: под ее монашеской рясой все еще билось сердце гордой княжны, все еще таилась надежда отнять у брата его престол. Однако она не смела предаваться этой надежде с прежней уверенностью и, может быть, не решилась бы ни на что, если бы путешествие Петра в чужие края не увеличило неудовольствия народа и не ободрило любимцев Софьи — дерзких стрельцов. Государство оставалось полтора года без царя; в это время злые неприятели Петра могли наделать много вреда, и вот что они сделали.

Царица Евдокия Федоровна Лопухина. Гравюра.

Евдокия Федоровна Лопухина была первой женой царя Петра I. Ее, дочь окольничего Федора Авраамовича Лопухина, выдали замуж за Петра 27 января 1689 г., когда тому исполнилось 17 лет. 28 февраля 1690 г. у них родился сын Алексей.