Анна Иоанновна тотчас отправила в Польшу 20 000 войска. Начальство над ним следовало поручить графу Миниху как старшему из генералов и фельдмаршалу, но все произошло в то самое время, когда Миних был в немилости. Хотя и императрица, и Бирон чувствовали, что трудно заменить его другим генералом, но не хотели показать ему своего затруднения, и поэтому вместо него отправили генерала Ласси. Однако вскоре они пожалели об этом: хотя Ласси с помощью Русского посланника в Польше, графа Левенвольда, и смог сделать так, что Саксонский курфюрст был во многих городах признан королем под именем Августа III; хотя сумел даже заставить Станислава с его главными приверженцами и Французским посланником выехать из Варшавы и удалиться в Данциг, но не смог взять этот Данциг, который защищался отчаянно, потому что в нем собрались самые усердные приверженцы Станислава. Итак, видя, что война продолжается безуспешно уже около года, Бирон признал необходимость помириться с Минихом и поручить ему командование войском.
Фельдмаршал, благородное сердце которого, истинно преданное России, было жестоко огорчено потерей доверия императрицы, несказанно радовался возвращенной милости и с восхищением принял приказание государыни в тот же день отправиться к войску. С точностью он исполнил это приказание и 25 февраля 1734 года приехал к Данцигу. Однако и он, привыкший побеждать, не мог быстро покорить этот крепкий, хорошо защищаемый город: почти четыре месяца продолжалась его осада и только в июне была закончена, и Данциг сдался на следующих условиях: обещал присягнуть Августу и выдать военнопленными всех находившихся в нем Французов — приверженцев Станислава; сам же король успел убежать из города за несколько дней до его сдачи. Миних был очень недоволен Данцигскими жителями за то, что они допустили этот побег, и в наказание заставил их заплатить вдвое больше денег, чем полагали с них взять за убытки, причиненные России этой войной.
Граф Миних, окончивший с такими результатами свой поход, был награжден искреннейшей благодарностью государыни, доброе сердце которой старалось всем своим расположением изгладить из мыслей верного подданного воспоминание о недавней немилости. В то же время любимец старался удалить куда-нибудь опасного соперника. И случай для этого скоро представился: Франция, чрезвычайно раздосадованная неудачей своего намерения возвести на престол Станислава, прилагала все усилия вооружить против России соседние с ней государства. Быстрее всего успела она склонить к войне Турцию, жители которой и без того часто ссорились с Русскими за набеги Крымских и Ногайских Татар на границы России.
Эти набеги, учащающиеся с каждым годом, причиняли столько вреда нашему Отечеству, что императрица, окончив войну с Польшей, решила просить Турецкого султана остановить грабежи его подданных или, в противном случае, приготовиться к войне. Султан как будто того и ожидал, и война с обеих сторон была объявлена в 1735 году. Она продолжалась около пяти лет и дала фельдмаршалу Миниху громкую, бессмертную славу, но, к несчастью, мало выгод для России, потому что Австрия, будучи сначала нашей союзницей, вынуждена была потом в результате неудач своих генералов и убеждений Франции заключить с Турками самый невыгодный для нее мир при Белграде.