История России в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Первый отдел

Димитрий вместе с Владимиром Андреевичем, прибывши в Москву, тотчас занялся погребением мертвых, чтобы предупредить заразу. Он давал от восьмидесяти погребенных тел по рублю, и пришлось ему заплатить 300 рублей. Этот счет показывает, что в Кремле погибло от татарского меча 24 000 человек, не считая сгоревших и утонувших. Потом мало-помалу начали собираться остатки населения и отстраивать сожженный город. Тогда, за невозможностью мстить татарам, Димитрий обратил мщение на рязанскую землю: московская рать вступила на эту землю и вконец разорила ее без всякого милосердия, хуже татар. Олега в ней не было.

Киприан был вызван из Твери. Он явился 7 октября; великий князь Димитрий укорял митрополита за малодушное бегство, хотя сам был виновен в этом более Киприана. Прежняя ненависть великого князя к этому митрополиту возобновилась не столько оттого, что Киприан бежал, как оттого, что он бежал именно в Тверь к заклятому врагу Димитрия. Киприан покинул Москву и уехал в Киев, а Димитрий позвал на русскую митрополию сосланного Пимена; но через несколько месяцев, опять невзлюбивши Пимена, отправил для посвящения в митрополиты епископа суздальского Дионисия и вместе с ним послал просьбу о низложении Пимена. Здесь в первый раз является произвол великого московского князя в духовных делах. Он, как самовластный государь, считает себя вправе выбирать себе но нраву кандидатов в митрополиты, отправлять в заточение, возводить их на кафедру снова, когда захочет почтить своей милостью, и опять подвергать опале.

Князья русские, напуганные страшною карою под Москвою, один за другим ездили в Орду кланяться хану. Надежда на свободу блеснула для русских на короткое время и была уничтожена малодушием Димитрия. Хан, уходя из Москвы, задержал при себе одного из сыновей суздальского князя Василия, а другого отправил к отцу; он, как видно, не доверял покорности Димитриева тестя и потому счел нужным взять к себе его сына в заложники. Димитрий Константинович, чтобы показать свою покорность, по весне отправил Симеона к хану с поклоном и дарами. Туда же поехал сын Бориса городецкого Иван, а за ним поехал и отец его Борис и выпросил себе нижегородское княжение после скончавшегося в это время Димитрия Константиновича (1383). Затем Михаил Александрович тверской с сыном Александром отправился в Орду окольною дорогою, чтобы не попасться в руки Димитрия: он надеялся вновь выпросить себе великое княжение. Но Димитрий весною отправил к хану своего сына Василия. Василий был удержан в Орде заложником верности и 8000 рублей долга, насчитанного на Димитрия. Московский князь так усердно унижался тогда перед ханом, что Тохтамыш объявил ему свою царскую милость, но в наказание наложил на его владения тяжелую дань в таком большом размере, что со всякой деревни приходилось платить по полтине, а в те времена деревня состояла из двух дворов, а иногда из одного. Городам приходилось давать золото. Но этого было мало: по-прежнему стали шататься на Руси ханские послы и бесчинствовать над жителями. Уступчивость московского князя была причиною, что тверской князь, несмотря на все свои старания, не мог добиться великого княжения. «Я свои улусы знаю сам, – сказал ему хан, – каждый князь русский пусть служит мне по старине, а что мой улусник провинился предо мною, так я его поустрашил, а теперь он мне служит правдою». Тохтамыш никому не хотел давать потачки и не доверял тверскому князю, несмотря на все его поклоны; отпустив его в Тверь, он удержал в Орде его сына Александра. Должно быть, Тохтамыш рассчитывал, что Димитрий, заявивший себя таким малодушным трусом во время нашествия татарского хана на Москву, управляя разоренною землею, менее представлял опасности, чем предприимчивый и упрямый тверской князь. Через несколько лет (в 1385 году) сын Димитрия Донского Василий убежал из Орды, пробрался в Молдавию, а оттуда в Литву; но не так удалась попытка Василия, сына суздальского князя: он был пойман татарами, приведен в Орду и там, по выражению летописца, «принял большую истому».