Российское правительство провело либерализацию цен 2 января 1992 г. Этот первый и решительный шаг к рынку вошел в историю современной России как «реформа Гайдара». Накануне реформы президент России Б. Н. Ельцин в своем обращении к народу на V съезде народных депутатов РСФСР предупредил о предстоящем росте цен в России на 70 %, обещая к осени 1992 г. их стабилизацию. Но реформа привела к шоковому скачку цен, прежде всего на потребительские товары. В 1992 г. они выросли на 2525 %, в 1993 г. – еще на 847 %, в 1994 г. – на 224 %, в 1995 г. – на 131 %, в 1996 – 22 %, а в 1997 г. – на 11 % по сравнению с предшествующим 1996 г. Промышленные цены выросли еще больше. Падение покупательной способности рубля продолжалось все 90-е годы и было сравнимо с периодом гражданской войны и военной интервенции.
Самым катастрофическим оказался 1992 г. К лету из-за отсутствия денег неплатежи в промышленности переросли в платежный коллапс. В этих условиях в июле-августе Верховный Совет РФ совместно с Центробанком фактически заменили правительство. Они решили на полную мощь включить печатный станок, предпочитая гиперинфляцию краху государства. В декабре 1992 г. VII съезд народных депутатов России признал работу «кабинета реформ» и лично E. Т. Гайдара неудовлетворительной.
В. С. Черномырдин, возглавив правительство, 31 декабря 1992 г. подписал постановление правительства о возобновлении государственного регулирования цен. Это имело эффект разорвавшейся бомбы и среди российских либералов, и на Западе. Они расценили эту меру как попытку похоронить переход к рынку в целом и приватизацию в частности. Министр финансов Б. Г. Федоров и председатель Госкомимущества А. Б. Чубайс организовали активную кампанию протеста и в правительстве, и в средствах массовой информации. Через 3 месяца решение В. С. Черномырдина было пересмотрено. А. Б. Чубайс сам написал постановление об отмене регулируемых цен.
Либерализация цен резко понизила уровень жизни народа, «съела» накопления. Падение рубля по отношению к доллару многократно обесценило национальное богатство страны и укрепило позиции криминала. Рыночные цены, вопреки предсказаниям E. Т. Гайдара, не стали стимулом производства. Изменения в экономике носили не положительный, а отрицательный характер. Министры-реформаторы причину этого видели в том, что у руководства страны не хватило политической воли провести либерализацию цен на стратегические товары: нефть, газ, электроэнергию.
Тем не менее либерализация цен позволила узкому слою населения накопить капиталы, которые с конца 1994 г. были использованы для проведения денежной приватизации.
Указ позволил, с одной стороны, реализовать товарный запас, накопленный кооператорами и отдельными лицами в предыдущие годы, с другой – разрешил уличную торговлю всем гражданам и организациям. Местным властям было запрещено ей препятствовать. В торговлю ушли представители различных профессий, в т. ч. науки, образования, культуры. Центр российской столицы был забит торговцами. Столичная картина стала типичной для России.
Указ положил начало формированию прежде разрушенного потребительского рынка, многих спас от нищеты и голода. Он позволил парализовать крупные социальные конфликты и в целом терпимо воспринять многократный рост цен. Некоторые из тех, кто в 1992 г. начинал с торговли клипсами или утюгами, в конце 90-х уже владели заводами и телекомпаниями.
Свобода торговли была дополнена введением на территории России свободной конвертации рубля. Превращение рубля в свободно конвертируемую валюту вызвало массовую «долларизацию» финансовой системы страны.
Вся концепция перехода к рынку в России основывалась на предположении, что лидирующее положение частного сектора повысит эффективность экономики и ускорит рост производства. Частную собственность либералы считали «первой общечеловеческой ценностью» (А. Н. Яковлев), предлагали провозгласить ее «священной и неприкосновенной» (Р. И. Хасбулатов).