История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III

В Казахстане и Средней Азии продолжалась модернизация традиционных обществ. Там современная промышленность, сельскохозяйственные комплексы, образование и наука развивались за счет субсидий из союзного бюджета и держались в значительной мере на квалифицированном труде русских, немцев и других мигрантов. На территории Прибалтики и Украины наряду с многочисленными военными объектами строились громадные предприятия и торговые порты (через них шло более 80 % всего союзного грузооборота). На эти стройки привозили рабочих из других регионов СССР. Приезжие оставались в более богатой Прибалтике и тёплой приморской Украине, что существенно меняло этническую структуру населения. В связи с развитием традиции летнего «дикого» (т. е. не по санаторной путевке) отдыха на берегах Черного моря, и «теневой» торговлей южными фруктами невероятно разбогатела Грузия и особенно Абхазия, где сложился массовый слой «подпольных» богачей, строились громадные особняки. Богатству Закавказья в значительной степени способствовали и мало контролируемые субсидии союзного центра на развитие промышленности и сельского хозяйства этого региона. Значительная, если не большая часть отпускаемых Москвой средств исчезала в карманах партийной номенклатуры края и относительно небольшого слоя торговцев и подпольных промышленников («теневиков»). Простой же народ – рабочие и особенно земледельцы – продолжал жить совсем небогато.

В 1970-е гг. быстрее, чем до этого, уменьшался удельный вес этнических русских в общем населении СССР. Сказывалось разорение русской деревни, большие потери среди русских в годы Второй мировой войны, повальное пьянство в русских деревнях и небольших городах.

Советская модернизаторская политика, прежде всего поощрение всеобщего среднего образования и развитие системы высшего образования привели к парадоксальному результату. Во всех нерусских республиках без исключения, где складывался средний класс, прежде всего среди деятелей культуры и специалистов в области гуманитарных наук, вызревал и усиливался национализм. К тому же брежневская кадровая стабильность привела к быстрому складыванию в республиках Средней Азии и Закавказья национально-этнических кланов, организованных прежде всего на экономической основе – в них расцветала крупномасштабная коррупция и теневая экономика. В Узбекистане и Грузии теневая экономика, по сути, пронизала все поры общества. Именно на борьбе с коррупционерами, совершенно, впрочем, безуспешной, сделал свою карьеру Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе (вначале председатель КГБ Грузии, а затем первый секретарь республиканской компартии). В недрах этих национальных кланов получили закалку и вышли наверх люди, которые вскоре преобразовали «союзные республики» в независимые государства: Гейдар Алиев в Азербайджане, Сапармурад Ниязов в Туркмении и Рустам Каримов в Узбекистане.

Разумеется, никакие субсидии и подачки из союзного бюджета не могли изгладить память о депортациях и терроре, которая среди масс нерусского населения ряда республик трансформировалась в ненависть и презрение к русским. В Прибалтике литовцы, латыши и эстонцы относились к «русским» (куда зачисляли всех трудовых мигрантов, включая украинцев, белорусов, татар и других чужаков) как к оккупантам, малокультурным «варварам». В Казахстане росли трения между образованными казахами и русскими поселенцами, оставшимися жить в Целинном Крае. Особенно серьезным было напряжение в Латвии, где русскоязычные составляли половину населения (против 12 процентов в 1940 г.). В Грузии коррумпированные «теневики» и молодежь нередко не скрывали своего превосходства и презрения к русским «отдыхающим». Наконец, на Западной Украине, во Львове, Луцке, Станиславе (Ивано-Франковске) и других городах население нередко проявляло враждебность к людям, говорящим по-русски. Исключением в этом регионе была Карпатская Русь (Закарпатская область), где традиционно хорошее еще с XIX в. отношение к России распространялось на русскоговорящих приезжих. Себя самих карпатороссы не считали украинцами, но особым четвертым восточнославянским народом – русинами (чему есть немалые этнолингвистические основания).

В годы застоя складывается временное «братство» диссидентов-националистов, от русских до евреев и прибалтов. У них был общий враг – коммунистический режим. Большинство диссидентов, включая Сахарова, полагало, что СССР должен быть разрушен. Мало кто из них задумывался над опасностью этого процесса, экономической и социально-культурной ценой «независимости». На поверку, некоторые из диссидентов (например, Звиади Гамсахурдия в Грузии) вынашивали планы построения «малых империй» и насильственной ассимиляции малых народностей, живущих на территории «своих» республик. Из видных борцов с советским режимом А. И. Солженицын был в меньшинстве, когда заявлял, что нужно сохранить «славянское ядро», восстанавливая историческую Россию не за счет развала, а на основе добровольной интеграции, прежде всего РСФСР, Украины, Белоруссии и русскоязычных областей Казахстана.