История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III

Свидетельство очевидца

6 января 1976 г. А. С. Черняев записывал в дневник: «На Новый год моя секретарша ездила в Кострому на свадьбу дочери своего мужа. Спрашиваю: Как там? – Плохо. – Что так? – В магазинах ничего нет. – Как нет? – Так вот. Ржавая селедка. Консервы – «борщ», «щи», знаете? У нас в Москве они годами на полках валяются. Там тоже их никто не берет. Никаких колбас, вообще ничего мясного. Когда мясо появляется – давка. Сыр – только костромской, но, говорят, не тот, что в Москве… За неделю мы обошли много домов и везде угощали солеными огурцами, квашеной капустой и грибами, т. е. тем, что летом запасли на огороде и в лесу… Меня этот рассказ поразил, – резюмирует ответственный сотрудник Международного отдела ЦК КПСС. – Ведь речь идет об областном центре с 600 000-м населением, в 400 км от Москвы! О каком энтузиазме может идти речь, о каких идеях?» – А. С. Черняев. Совместный исход. Дневник двух эпох. М.: РОССПЭН, 2010. С. 203.

Выпускники вузов, техникумов или ПТУ при поступлении на работу в 1961–1970 гг. получали 60–110 руб. в месяц. Дешевый мужской костюм стоил 40–50 руб., приличный 160–220 руб. Дамское демисезонное пальто стоило 160–180 руб. Приличные мужские туфли стоили 35–45 руб., а в 1980-е гг. до 65–76 руб. Дамские туфли в 1960–1970-х стоили 35–50 руб., а 1980-е уже 80–100 руб. Дамская шуба из искусственного меха в 1970-е стоила 400 руб., в 1980-е – 1200 р.

Цены на одежду не означали, что ее можно было свободно купить. Про приличную одежду, продукты говорили не «купил», а «достал». Как правило, все субботы (в воскресенье промтоварные магазины не работали) люди проводили, бегая по магазинам и простаивая в очередях «за дефицитом», а последним было всё, начиная от импортного нижнего белья и кончая сосисками, колбасой, ветчиной и сливочным маслом.

Соответственно и граждан СССР за границей легко было определить по их внешнему виду: мужчин – по мешковатой одежде, дам – по резким оттенкам краски для волос. Те, кто мог, стремились за границей прежде всего «отовариться». Обычной реакцией простых людей, ставших попадать на Запад в 1970-е гг., были истерически-удивлённые слова: «Здесь всё есть».

В 1970-е гг. в провинции власти начали вводить талоны на многие продукты. Эта практика во второй половине 1980-х стала повсеместной. Трудно было купить не только шампунь, но и банное мыло. В очередях стояли и в рабочее время.

До 1961 г. холодильников в быту практически не было. Когда их выпуск наладили, ждать покупки «по записи» приходилось года два. В Ленинграде в 1961–1965 гг. их было продано 300 тысяч штук, хотя средняя цена холодильника (140–160 руб.) почти вдвое превышала среднемесячную заработную плату.

Распространение холодильников имело неожиданные последствия: жители провинции стали ездить в крупные города, чтобы достать скоропортящиеся продукты. Появились «колбасные электрички». «Длинное, зеленое и колбасой пахнет – что это? – спрашивали шутники и сами разъясняли: – Это электричка Москва – Тула». Массовый вывоз продуктов «иногородними» ухудшил снабжение больших городов, и часть дефицитного продовольствия направили в систему «столов заказов». К этой системе были прикреплены предприятия и учреждения. Один-два раза в месяц их работники могли приобрести набор дефицитных продуктов. Дефицитом были: сырокопченая колбаса, копченая рыба, кукурузное масло, майонез, шпроты, сгущенное молоко, зеленый горошек. Иногда к советским праздникам в состав заказов включали 140-граммовую баночку красной икры. Кроме дефицитов полагалась и «нагрузка» в виде банки несъедобного консервированного борща, или рыбных консервов в томате с перловой крупой. Важной разновидностью дефицита были свежие овощи и фрукты. Если летом и осенью их можно было купить, отстояв большую очередь, то зимой продавались только яблоки, апельсины и мандарины.