История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III

Дефицитом почти до конца советской власти оставались цветные телевизоры, которые к тому же имели свойство взрываться. Легковые автомобили из предмета роскоши превратились в дефицит. Если в начале 1950-х они были просто недоступны, то уже к началу 1960-х очередь за ними длилась 5–7 лет. После 1970 г., когда в Италии было куплено оборудование для выпуска «Фиат-124», к середине 1980-х ожидание в очереди снизилось до двух лет.

Несмотря на тотальный дефицит, люди все же были одеты, доставали что-нибудь вкусное к праздникам. Объяснялось это тем, что советская система породила «блат»: совокупность отношений, основанных на оказании взаимных услуг. Причем со своих знакомых люди, как правило, ничего не брали «сверху». При этом начинали складываться обширные горизонтальные связи. Сыну продавца надо было поступать в институт, а институтскому профессору нужна была приличная меховая шапка. Между продавцом и профессором находились посредники, которые и организовывали сделку. Особым видом блата было оказание бытовых услуг. Здесь действовали чисто денежные отношения. Например, в швейных ателье не было выбора тканей, фурнитуры, а качество пошива для «человека с улицы» было безобразным. Но если вы попадали к закройщику по рекомендации знакомых, то тут же находилось все нужное, и вещь была сшита прилично. Платили вы при этом лично закройщику.

Так как госорганизиции ничего не делали качественно, то возникли целые отрасли полуподпольного бытового обслуживания: строительство дачных домов и ремонт квартир, радиоэлектроники, автомобилей. При этом самодеятельные предприниматели, несмотря на все препоны, добивались высокой степени кооперации. Примером может служить подпольный пошив джинсов. 80 % этих брюк, сработанных под лучшие западные фирмы, были почти полностью изготовлены в СССР. Текстильные комбинаты выпускали никем не учтенную джинсовую ткань. Прядильно-ниточные – никем не учтенные нитки. Полуподпольные артели производили фурнитуру и лейблы. Кары незаконным предпринимателям («цеховикам») полагались сравнительно мягкие, до 4 лет заключения, но чтобы их избежать, они давали взятки, а за это можно было получить и расстрел. Подпольное предпринимательство было делом рискованным. И большинство совграждан предпочитали подпольному бизнесу государственную службу. Но здесь были свои проблемы.

Поступив на работу, надо было вступить в профсоюз: оплата больничных листов для членов профсоюза была вдвое выше, чем для остальных. Профсоюзы были вертикальными (рабочий состоял в одной организации с директором) и делились по отраслевому принципу. Их члены должны были платить взносы в размере 2 % от заработка. Помимо оплаты больничных листов профсоюзы давали возможность приобретения льготных путевок в дома отдыха. Лучшие, понятно, доставались начальству.

Обязательной частью советского производственного ритуала были собрания (партийные, производственные, профсоюзные, комсомольские), политинформации и митинги. Все это происходило в рабочее время. В дни 7 ноября и 1 мая устраивались демонстрации – шествия по главным улицам с красными знаменами, партийными лозунгами и портретами вождей. От участия в них люди старались уклониться, и на больших предприятиях выработался прейскурант: нести транспарант и знамя предприятия стоило 25–30 руб., обычный транспарант, – 15–20 руб., дешевле всего стоило нести физиономии членов Политбюро (в народе их звали «свиными рылами»): 10–15 руб. После демонстрации «носильщикам» наливали стакан водки или полстакана спирта. Бесплатные демонстранты сами устраивали себе возлияния.

Важной заботой людей, которые уже обзавелись семьями, было жильё. Коммуналками становились и малогабаритные хрущёвские квартиры. Их обитатели создавали семьи, рожали детей, разводились, создавали новые семьи. Иногда в 25-метровой «распашонке» (квартира, где одна из комнат проходная) жило 4–6 человек. Система прописки и государственной собственности на жилье привязывала людей к своим углам, вынуждая их по 10–12 лет ждать очереди на получение новой, отдельной или большей квартиры. Если ее получали от предприятия, то очередь была короче: 5–7 лет. В 1990 г. в коммуналках все еще жило 45 % ленинградцев и 16 % москвичей.

Городской быт, за исключением крупнейших городов, был очень плохо устроен. В РСФСР к 1985 г. в неотложном ремонте (или сносе) нуждались 200 млн. квадратных метров жилья, не были ликвидированы бараки 1930–1940-х гг. Водопровод и канализация в большинстве городов были перегружены, а более 300 российских городов и вовсе не имели этих благ цивилизации. Почти половина улиц и проездов в городах РСФСР оставалась без твердого покрытия.