История российского блокбастера. Кино, память и любовь к Родине

Накануне выхода следующего фильма по акунинскому сценарию Валерий Кичин писал о внезапном появлении исторических блокбастеров, краеугольный камень которых заложил «Сибирский цирюльник». В нем присутствовали все привлекательные черты блокбастера: впечатляющие ландшафты, захватывающий сюжет, шикарные балы, операторское искусство, масштабная массовая сцена Масленицы, съевшая львиную долю бюджета. С появлением «Ночного дозора» кино более отчетливо встало на продюсерские рельсы. Результаты не замедлили сказаться: «Ночной дозор» приблизился по сборам к американским хитам, «Турецкий гамбит» его превзошел, а «Статский советник», по предположению Кичина, должен был побить этот рекорд, чего, правда, не случилось. Объясняя причину этого успеха, Кичин писал, что «Турецкий гамбит» был сделан дерзко и красиво, но исторически он далек от точности. Тут ясно проявились особенности конвейерного производства: многие спецэффекты скопированы с «Ночного дозора». В конечном счете все три фильма сделаны одними и теми же руками на линейке российского блокбастера282.

Евгений Майзель, оставляя в стороне исторические неточности, отмечает, что «„Турецкий гамбит“, репрезентирующий российский блокбастер», «питается преимущественно дрожжами квасного патриотизма»;

ельцинская риторика многополярности сменилась путинским пафосом «единой и неделимой», непредсказуемые рокировки – скучными и из года в год повторяемыми заклинаниями против невидимых, но обступающих врагов283.

Для многих критиков использование в «Турецком гамбите» прошлого стало ключом к новому изводу российского патриотизма эпохи попкорна. Фильм, воспринятый как попытка реанимации России прекрасного прошлого, демонстрировал, что современной русскостью и ее художественным наследием придется пожертвовать.

Акунинская история и патриотизм

Эти дебаты забавляли Григория Чхартишвили. Человек, больше известный как Борис Акунин, любит играть с критиками и потребителями не меньше, чем с прошлым.

Я чувствую себя совершенно свободным, имея дело с историей, – говорил он. – Моя цель не в том, чтобы репродуцировать факты, а в том, чтобы знать их для создания исторической атмосферы284.

Хотя он глубоко изучает историю и читает только нон-фикшен, он не считает, что кто-либо будет воспринимать его сочинения как точно соответствующие истории. По его мнению, читатель должен поверить в атмосферу, в малейшие детали, а не учить историю по романам. Прошлое может служить средством для понимания настоящего, потому что проблемы, с которыми мы сталкиваемся сегодня, более или менее те же, с которыми сталкивался Фандорин. Однако гораздо важнее то, что творения Акунина занимательны:

Мои романы сосредоточены на законе и порядке, представляющими проблему для сегодняшнего дня, но я не хочу, чтобы люди описывали свои сложности моими словами. Главная моя цель – развлекать285.

И он развлекал. Один из секретов успеха Акунина – овладение новыми жанрами и новыми маркетинговыми стратегиями. Он участвует в маркетинге и благополучно продает себя и свою продукцию. По этой же причине его и недолюбливают многие критики-интеллектуалы. В одном интервью Акунин сказал:

Мне нравится экспериментировать с массовой культурой, массовой литературой и книготорговлей. В России это пока еще возможно. Рыночный механизм для нас – новая и неизведанная вещь. Массовая культура тоже terra incognita286.